В секретных тюрьмах Украины с нашими военнопленными обращаются хуже, чем в гитлеровских концлагерях.
Стали известны подробности доклада посла по особым поручениям МИД России Родиона Мирошника, который лично опрашивал российских военных, вернувшихся из плена в рамках обмена. Своими впечатлениями Мирошник поделился с журналистами и дал эксклюзивное интервью спецкору «МН».
Авакьянц Григорий Артемович, 1998 г. р., мотострелок. Попал в плен в окрестностях г. Часов Яр, ДНР, в январе 2024 года:
«Завели нас в подвальное помещение, в котором я в дальнейшем провел год и 19 дней. Есть человек, который полтора года там провел без выхода, а еще двое - по 10 месяцев.
Нет прогулок. Нет окон. Мало воздуха. Прокисшая еда. Если кто-то начинал жаловаться Сан Санычу (местному надзирателю), он отвечал: «Заткнитесь. Нам на эту Женевскую конвенцию наплевать: никто не знает, что вы здесь». Очень много ребят с отрезанными пальцами. Я оказывал им помощь. С обморожением привозили, избитых настолько, что по несколько дней не вставали».
Сергей Н., 1986 г. р., военнослужащий, мотострелок. Говорил на условиях анонимности. Попал в плен на территории ЛНР в феврале 2024-го:
«Мы им (боевикам ВСУ) сказали, что у нас раненый. Его можно было перевязать и оказать помощь. А его застрелили - не стали заморачиваться...
Мне перемотали ноги, потому что они уже чернеть начали. Сан Саныч начал меня избивать кулаком в область головы. Потом пришли эсбэушники в масках. Один видит, что ноги перебинтованные, и начинает по ногам бить. Спустя время мои ноги загнили, начало мясо отваливаться».
Ампутация пальцев проходила в Харьковском СИЗО №1. «Приехал Красный Крест, - продолжает Сергей. - У них есть медики. Они говорят, что меня надо везти в больницу делать ампутацию или пойдет гангрена. А сотрудники СИЗО им: «Мы сами знаем, что делать». Доктор наживую отрезал мне на одной ноге пальцы. Без наркоза... Потом отвели в больницу к хирургу. Он мне на второй ноге тоже отрезал по сустав пальцы. Не было никакой анестезии. Лечение было минимальным. Перевязки только, и то сами военнопленные мотали».
Еремин Вячеслав Вячеславович, военнослужащий ВС РФ. Попал в плен в окрестностях г. Ясиноватая, ДНР, в июле 2023 года:
«Подпольная тюрьма «Азова» (признан террористической организацией и запрещен в России) была расположена в промзоне Покровска в оккупированной киевским режимом части ДНР. Бетонный подвал. И мы голые находились на этом бетоне, связанные. У нас руки были замотаны скотчем. Глаза тоже скотчем замотаны. С 7-8 вечера и до 4-5 часов утра нас били каждый день. Резиновыми дубинками отрабатывали на нас удары. Первый раз меня положили после избиения в черный пакет. Не кормили вообще, просто давали воду.
Взяли мою руку, шприц и какое-то вещество вкололи со словами: «Тебя поменяют, но ты сдохнешь от СПИДа». Что он мне вколол? Я об этом 20 месяцев думаю...»
Пытали электричеством: «Привязывали к пальцам два провода, ставили на воду. Мы же босиком были... Пена со рта идет, мышцы полностью сковывает. И ты ничего не можешь. У кого сердце слабое - тех выносили из подвала без сознания. Не знаю, куда их дальше девали.
Затем мы попали во Львов на «Запад-1». Это колония. Там нас не били. Мы работали с 6 утра до 10 вечера. Колония строилась. Тягали бетон, камни, землю».
Лихачев Максим Владимирович, мотострелок. Попал в плен в окрестностях населенного пункта Нью-Йорк, ДНР, в июле 2024 года:
«Завязали глаза, руки. Погрузили в грузовик и увезли в какую-то деревню. При мне был сотовый телефон, в который загружена карта. Они его достали. Но я выхватил телефон и разбил о брусчатку. В отместку мне начали палец отрезать большим секатором для кустов. Вырвали четыре зуба пассатижами».
И традиционная пытка электричеством...
«Стоит железный стул. Просто из куска железа сваренный. Деревянный пол. И ванна металлическая на коврике резиновом. Туда опускают ноги и привязывают. К одной ступне краб от сварочного аппарата пристегивается. Второй краб - к шее. Заводится генератор, подается ток... После первого разряда я опорожнился автоматически. В голове адская боль. И очень сильно болела грудная клетка, как будто ударили кувалдой. Это продолжается на протяжении примерно 40 минут».
Смецкой Андрей Юрьевич, 1985 г. р., военнослужащий. Попал в плен на территории ЛНР в октябре 2024 года:
«Избивали трубами пластиковыми, дубинками резиновыми. Минут по 15, но сильно. Ногами по ребрам били вплоть до того, что ребра хоть и не ломались, но хрустели сильно, дыхание перекрывало. Раз в неделю стабильно. Не только меня, но и остальных. Одного парнишку до смерти забили за два часа. Завалили на пол и ногами просто запинали. У них не было никаких опознавательных знаков. Просто заходили в зеленой форме и начинали себе жертву выбирать».
Васильев Алексей Александрович, 1976 г. р., военнослужащий. Попал в плен в окрестностях г. Угледар летом 2024 года:
«Врач, когда нас привезли в Харьков из тюрьмы, была в шоке: «Я не видела никогда такого. Вы одно сплошное мясо, ни одного живого места». Избивали очень сильно. И ногами, и подручными средствами. Видел в СИЗО человека. Ему лет 30. У него на спине был выжжен герб СССР (серп и молот). Непосредственно выжгли, когда он попал в плен».
Родион Мирошник отмечает, что все вернувшиеся из плена российские военнослужащие подтверждают: на Украине существует разветвленная сеть секретных тюрем. Они располагаются в подвалах частных домов, в сараях и гаражах, в помещениях промышленных предприятий на территориях Сумской, Харьковской, Днепропетровской областей Украины, на временно контролируемых ВСУ территориях ДНР и ЛНР, в Киеве. Были и в оккупированных населенных пунктах Курской области.
«Опрошенные военнопленные чаще всего описывают такие места содержания как подвалы или другие помещения без окон, куда могут загонять десятки военнопленных, не соизмеряя их число с размерами помещения, - говорится в докладе. - Крайне редко соблюдаются хоть какие-то нормы питания. Пленные, которые провели более двух недель в такой тюрьме в Покровске (Красноармейске), указывают, что их все это время вообще не кормили, только давали воду, так как туалет для содержащихся в этом помещении не был предусмотрен».
Материалы свидетельствуют: весь персонал, как правило, скрывает свои лица, ходят в масках или балаклавах. Попавших в плен военных привозят и увозят с завязанными глазами. Медицинская помощь не предоставляется. Попавшие в секретные тюрьмы российские военнопленные подвергались тотальному грабежу - изымались ценные вещи, телефоны, банковские карты. На системную основу поставлен шантаж близких родственников с требованиями прислать выкуп.
Палачи используют широкий арсенал зверств: электрический стул, утопление, угрозы сексуальным насилием, немедицинская ампутация конечностей, травля собаками, имитация расстрелов... «Военнопленные демонстрируют последствия надрезов в районе гениталий, вырванные без наркоза зубы, плохо зарубцевавшиеся раны, которым не давали заживать, загоняя туда инородные предметы», - говорится в докладе.
Число замученных насмерть военнопленных пока не поддается точному подсчету, однако объем показаний о наличии тайных кладбищ неуклонно растет.
Автор доклада напомнил, что пытки и жестокое обращение с военнопленными строго запрещены Международным гуманитарным правом и Международным правом прав человека. Никакие исключения, отступления или оправдания не допускаются. Пытки являются серьезным нарушениям Женевских конвенций.
«О существовании секретных тюрем и царящих там порядках официальным властям Украины прекрасно известно, - подчеркнул в беседе с «МН» Родион Мирошник. - Известно об этом и международным так называемым правозащитным организациям. Однако никакие меры не принимаются. Все это похоже на умышленное сокрытие преступных практик, реализуемых при молчаливом согласии государств - спонсоров украинских неонацистов».
Подготовила
Виктория Катаева
Фото: LEGION-MEDIA,
из архива Р. Мирошника.