Участник штурмового подразделения на СВО, герой битвы за Бахмут Валерий Регеда обратился в «МН» с просьбой найти человека, который его в прямом смысле спас. Публикуем историю Валерия.
- Я родом из Омской области. В 90-е отслужил девять лет по контракту в Чечне. Позже - в Грузии, награжден за участие в событиях августа 2008-го, когда в Осетии война была. На момент начала СВО в армии не служил по окончанию срока контракта, работал на железной дороге проводником. В 2023-м отправился добровольцем на фронт. Воевал честно, получил медаль «За отвагу» - одну из главных наград спецоперации. Был командиром подразделения. С командиром батальона нам повезло, с замполитом, начальником штаба тоже - достойные мужики, воевали с нами бок о бок. А вот высокое начальство - начальник штаба бригады и командир бригады оказались, мягко говоря, недобросовестными…
Мы в направлении Авдеевки шли, заходили через Пески на Водяное, вытаскивали раненых «тяжелых» пацанов. Попали под вражеский снайперский перекрестный огонь, потом под пулеметный, затем минометами начали нас накрывать. Я получил ранение в ногу и контузию, правый глаз был залит кровью. Эвакуационная бригада нас забирала. Вернулись в Донецк, где базировалось подразделение. «Тяжелых» - с тяжелыми ранениями - отправили в госпиталь. А нам, которые могли более-менее передвигаться, комбриг велел разместиться в полуподвальчике на окраине Донецка. Мол, отлежитесь со своими ранеными руками-ногами и вернетесь в строй. Это было сделано, чтобы «не портить статистику». Ведь вышестоящему начальству докладывал, что потерь нет: два-три раненых, и они в госпитале. А «легкие» наши ранения как бы не в счет.
- В подвале оказалось более 30 человек, - продолжает собеседник. - Сами доставали друг другу осколки, делали перевязки, оказывая медпомощь. Как умели. У одного парня началась гангрена, он буквально заживо гнил. Две недели мы там «сами выздоравливали». Во время звонка жены я рассказал ей о нашей ситуации. Она возмутилась и написала жалобу в Генеральную прокуратуру в Москву. Генпрокуратура отреагировала - прислали сотрудника с проверкой, капитана Романа Науменко.
Навещавшие нас в подвальчике сослуживцы (они нам горячо сочувствовали, но помочь не могли) сообщили, что приехал представитель прокуратуры. Проверки в подразделении происходили и раньше. Проверяющий, бывало, посидит с комбригом - чаю попьет, услышит, что «все хорошо», и уедет. Бывало такое… А капитан Науменко дотошным оказался. Вникал, смотрел, фиксировал нарушения. Сослуживцы отметили, что питание улучшилось сразу.
Под обстрелами проверяющий добрался и до нашего подвальчика. Беседовал с бойцами, осматривал раны… И через пару дней добился, чтобы нас эвакуировали в Ростов-на-Дону в больницу. Иначе бы мы реально все там поумирали на этом «самолечении». Меня вывозили самым последним. Комбриг пытался воспрепятствовать. Он как-то узнал, что это моя жена написала в генпрокуратуру. И, видимо, решил расквитаться. Приказал мне отправляться на передовую с боевой задачей. Ведь я числился не раненым, а боеспособным, значит, обязан подчиниться. Капитан Науменко буквально с боем отбивал меня. Комбрига после скандала сняли с должности вместе с начальником штаба бригады…
Ну а мы с ребятами восстанавливали здоровье в госпитале. Из-за последствий контузии и несвоевременной медпомощи я, к сожалению, ослеп на правый глаз. Буквально чудом удалось сохранить второй, левый. Еще у одного сослуживца, с которым вместе в подвале «самолечились», нога «высохла». Если б медпомощь была оказала вовремя, сказали ростовские врачи, и мой глаз, и его нога были бы в порядке. Но увы…
Рассказываю, как было, без прикрас. Нет цели опорочить армию, наши ВС РФ действительно сильные, профессиональные, мотивированные на победу. Как наши отцы и деды, провозглашавшие в Великую Отечественную войну, что «ни шагу назад», так и мы идем вперед. И очень много настоящих героев среди бойцов, проявляющих лучшие свои качества. Но есть и командиры, которые ради пресловутой статистики готовы наплевать на жизни и здоровье подчиненных.
И есть такие ребята, как капитан Науменко. Молодой парень приехал из Москвы нас спасать. Очень хочу поблагодарить Романа за открытое сердце, внимательное отношение к людям и профессиональную дотошность в хорошем смысле. Побольше бы таких, как он. Считаю, что должен быть представлен к госнаграде. И передайте ему огромный привет и уважение от всех наших.
«МН» разыскал Романа Науменко. Мы встретились, как ни удивительно, на книжном фестивале на Красной площади, где он стал победителем в двух номинациях ежегодного литературного конкурса. Вкратце историю, рассказанную Валерием, Роман подтвердил. Он подчеркнул, что сотрудники военной прокуратуры обязаны помогать людям, в этом и заключается их профессиональная обязанность. Более подробно беседовать о поездках в Донбасс отказался, объяснив, что работникам ведомства запрещено давать интервью без согласования с начальством.
Предложил прочесть свои стихи, которые, по его мнению, подробно описывают личные впечатления от работы в зоне СВО. Там он пробыл в служебных командировках в общей сложности более полугода: «ехать вызвался сам по идейным соображениям». Собеседник уточнил, что принимал участие в СВО в тех же населенных пунктах, которые в 1943-м освобождал его прадед Григорий Гуков.
Среди осколков и развалин,
Я вижу - бабушка бредет,
Ее глаза меня позвали,
Навстречу к ней иду вперед.
- Чем вам помочь? -
спросил бабулю
И вижу, взгляд ее суров.
- Я тут соседку караулю,
У ней не стало двух коров.
- Иди, сынок,
живым останься,
Мне уж не нужно ничего,
За стариков ты
не печалься,
Будь с Богом, трудно
без него.
Сказала и перекрестила,
И так тепло от этих слов,
Своих детей давно
взрастила,
Важнее это орденов.
Назад я еду молчаливо,
Вдруг стыдно стало
перед ней.
Жизнь била так
несправедливо,
Но стала женщина сильней.
Тепло в душе не растеряла
И веру в искренних людей.
Надежда в сердце вновь
воспряла,
Нет ничего любви главней.
(О событиях марта 2023 года, произошедших со мной близ села Степное Волновахского района ДНР.)
Виктория Катаева,
фото из личного архива Р. Науменко