Статья “11 мифов о трансплантологии” (“МН” №49 от 25 ноября), в которой говорилось о правде и лжи вокруг некоторых слухов о пересадке человеческих органов, вызвала невероятный читательский интерес. И действительно, что называется, тема животрепещущая, и вопросов накопилось уйма. Сколько сегодня делается пересадок жизненно важных органов в России? Надо ли россиянам за эти операции платить? Пересаживают ли человеку органы животных? На эти и другие вопросы отвечает сегодняшний гость - директор Института трансплантологии и искусственных органов, член-корреспондент РАМН, профессор, доктор медицинских наук Сергей Владимирович ГОТЬЕ.
- Сергей Владимирович, отечественному институту трансплантологии в будущем году исполняется 40 лет. Примерно столько же прошло с момента первой пересадки сердца Барнардом. А с чего началась трансплантология?
- Первую в мире пересадку почки сделал российский хирург Вороной в 1934 году, о чем обычно не вспоминают трансплантологи.
- Почему?
- Они отказываются признавать это трансплантацией, поскольку не учитывались ни совместимости группы крови, ни реакции отторжения. Тогда об этих вещах просто не знали. Точкой отсчета принято считать пересадку почки двадцатью годами позже - в Бостоне, потому что там уже все было сделано для того, чтобы почка не отторглась. Операция была проведена успешно и именно по той технологии, которая применяется сейчас.
- Почему первыми стали пересаживать именно почки?
- Потому что в них наибольшая потребность. В мире очень много людей с почечной недостаточностью и диализных больных (диализ - протезирование функции почек).
- Сегодня можно сказать, что эта операция методически отработана?
- Абсолютно. Естественно, многое зависит от качества трансплантата.
- Если это трупный орган, требуется ли согласие родственников на его использование?
- Согласия родственников не требуется. По российскому закону от 1992 года, если не было прижизненного заявления о несогласии с посмертным донорством, человек автоматически считается донором. Конечно, если к моменту забора органа появятся родственники и заявят, что они категорически против, естественно, к их мнению прислушаются. Все основано на общественном сознании. А, например, в США, если у донора нет документа, который он сам лично при жизни написал, где четко прописано, мол, “я хочу после смерти стать донором сердца (или всех органов)”, согласие родственников требуется обязательно. Обычно такая карточка хранится в водительских правах или используется какой-нибудь опознавательный знак, символизирующий донорство.
- Ему за это добровольное желание платят при жизни?
- Ни в коем случае! И во многих странах мира именно так.
- Человек носит опознавательный знак донора, а вокруг ходят люди, которым необходима та же почка. Это не приводит к криминальным последствиям?
- Это слишком упрощенное понятие - “людям надо”. По крайней мере на Западе о таких случаях ничего не известно. Разве что по фильмам, которые показывают у нас. В России этого не бывает - у нас нет механизма выражения собственной воли, нет карточек в правах или штампа в паспорте. Поэтому мы еще только к этому идем.
- Наше законодательство позволяет гражданину добровольное донорство?
- Каждый человек имеет право оставить завещание. Если он такой сторонник посмертного донорства, то он будет носить это завещание с собой. Других механизмов больше нет. Но это из области предположений, потому что мы за долгие годы с такими случаями не сталкивались. Иногда родственники соглашаются на забор органов. Если они интеллигентные люди, они понимают, что в первую очередь медики борются за жизнь умирающего и делают все от них зависящее. Но это, к сожалению, не “как правило”. Например, на Украине несколько лет назад перешли к так называемой презумпции информированного согласия, то есть к испрашиванию согласия родственников. На этом у них трансплантация закончилась.
- А в России много операций на сегодняшний день?
- Делается примерно 400-500 трансплантаций почек в год. А в Соединенных Штатах -15 тысяч. Но сравните: у нас на диализе находятся около 30 тысяч человек. А в США - 150 тысяч.
- С чем это связано?
- С выявлением больных. Просто у нас больные часто не выявляются, не лечатся, не направляются на диализ. И соответственно умирают.
- В нашей стране много клиник, где делают пересадку органов?
- Еще сравнительно недавно в России пересаживали почку около сорока центров. То есть пересаживали помалу, но во многих местах. К настоящему времени таких мест осталось около двадцати. А таких, где выполняется около тридцати трансплантаций в год, всего 15. Все-таки тридцать - это хоть какой-то процесс. А, например, мы на прошлой неделе сделали сотую подобную операцию за год. Это много. И это достигается в том числе за счет использования органов от живых родственных доноров, что очень развито во всем мире.
- Донором разрешается быть только родственникам? Или “моя почка, хочу дарю, хочу жертвую”.
- У нас - только родственникам. В противном случае это прецедент для получения мзды, а по нашим законам органы и ткани человека не могут являться предметом купли-продажи. Для сравнения: в тех же Соединенных Штатах допускается трансплантация не только от мужа жене или наоборот, от дальнего родственника или хорошего знакомого, но и вообще от любого человека. Называется это “эмоциональное донорство”. Но в любом случае жертвование органа должно быть достаточно аргументировано с точки зрения отсутствия коммерческой выгоды, потому что торговля органами в США запрещена. Чего не скажешь, например, об Индии, где донор может прийти с улицы и продать свой орган.
- Куда же смотрит Всемирная организация здравоохранения?
- Существует Стамбульская декларация, в которой мировое сообщество выразило свои взгляды на подобные вещи, полностью отрицая возможность так называемого трансплантационного туризма - это когда больной едет в другое государство и покупает себе орган. Но, к сожалению, на планете есть страны, которые эту точку зрения игнорируют, есть целые деревни, где живут люди с одной почкой.
Наша практика показывает: если встает вопрос о трансплантации, обычно родственники очень активно предлагают свои органы. Просто не все органы подходят. Но родственного донорства недостаточно, чтобы возместить дефицит трупных донорских органов. Это означает одно: мы должны развивать трупное донорство и как можно активнее доказывать, что это необходимо. Грустно об этом говорить, но это жизнь...
- Вы считаете, нужно пропагандировать, чтобы люди при жизни завещали свои органы?
- А как же?! Нужно хотя бы сознание общества поворачивать. Чтобы люди не верили в сказки, будто кого-то ловят на улицах и вырезают печень на продажу. Пора понять, что, когда человек, умирая, может быть продолжен в жизни других, - это абсолютно нормальный социальный процесс. Приведу пример Испании - одной из немногих стран, вообще не испытывающих дефицита в донорских органах.
- Интересно почему?
- Потому что это достаточно компактная дисциплинированная страна, где в 80-е годы прошлого столетия усилиями общественности, средств массовой информации, католической церкви и королевской семьи люди договорились, что донорство - это хорошо и богоугодно. Испания пришла к тому, что у них фактически нет срока ожидания. Если поставлен диагноз: нужна трансплантация - через пару дней пожалуйста! За счет чего? Смертность же везде огромная. Только везде к ней относятся по-разному. Если человек получает тяжелейшую черепно-мозговую травму, медики делают все, чтобы его спасти. Когда становится ясно, что мозг мертв, но еще бьется сердце, все лечение направляется на сохранение органов, чтобы эти органы раздать людям... У нас же на дорогах ежегодно погибает около 30 тысяч человек. И это люди, которые могли бы стать донорами. Но из-за отсутствия организации этого процесса они ими не становятся. А их органы погибают.
- Вы сказали “трупное донорство”? В каких случаях погибший или умерший может быть донором?
- Донорами становятся исключительно погибшие в результате черепно-мозговой травмы после постановки диагноза “смерть” или же умершие (опять же - в связи с гибелью мозга) после операции на головном мозге. Других вариантов нет. И так во всем мире.
- Мы все время говорим о пересадке почек. Но, насколько я понимаю, трансплантируются же не только почки?
- Безусловно. Существует трансплантация сердца, печени и других органов. Но все основные принципы и в мире, и у нас развивались на примере трансплантации почки, поскольку эта операция самая массовая.
- Сергей Владимирович, вы один из главных специалистов в области пересадки печени. Сами сейчас оперируете?
- Конечно. Причем родственную трансплантацию пока только я один делаю в нашей стране. Это когда часть печени берется от родственного донора и пересаживается больному. Самое сложное здесь - так прооперировать донора, чтобы он не только не стал инвалидом, но и чтобы он вообще ни капли не пострадал. Первую подобную операцию я сделал еще в 1997 году, когда, взяв анатомическую часть печени матери, я трансплантировал ее трехлетней дочери. С тех пор прошло 11 лет, и они живы-здоровы.
- Какова статистика выживаемости после пересадки печени?
- После операции по поводу цирроза печени живут десятки лет. Если у больного на фоне цирроза развился рак, то после трансплантации 60-70 процентов таких больных живут до пяти лет. А если это первичный билиарный цирроз, который развивается у женщин, они после операции живут неограниченно долго. Разумеется, если она будет правильно себя вести и соблюдать режим приема иммунодепрессантов.
- Наверное, пересадка сердца - самая сложная?
- Нет, самая сложная технически и самая длительная по времени как раз трансплантация печени, и это всеми специалистами признано. С сердцем другая проблема, там самое трудное - его потом выходить, чтобы оно потом работало как нормальное. А это очень сложно. Правда, сейчас в мире, и в частности у нас в институте, этот процесс очень хорошо организован, то есть больному можно квалифицированно помочь.
- Наверное, в России это еще и очень дорогостоящая процедура?
- Вообще во всем мире и диализ, и трансплантация, и любая кардиохирургия- это очень дорогостоящий вид медицинской помощи. И все понимают: чтобы сделать хорошо, не надо экономить. Но на сегодняшний день в России за трансплантацию ничего платить не надо. Это бюджетная операция, и если вы гражданин России, то вам ее сделают бесплатно.
- Говорят, существуют некие банки органов. Это реально?
- Да нет, конечно! О чем вы говорите, если донорское сердце может быть законсервировано не более 8 часов, а в идеале часов 5-6?! И все разговоры об этом - полная фикция. Есть информация о доноре - она либо по телефону сообщается, либо в компьютере “висит”. И на принятие решения - час-два максимум.
- Ведутся ли исследования на предмет использования донорских органов животных?
- Называется это ксенотрансплантация. В начале 70-х в США были две попытки пересадить человеку печень бабуина. Больные погибли от инфекции, связанной с огромными дозами иммунодепрессантов, которые помогают купировать реакцию отторжения, но при этом снижают иммунитет, и возникает опасность инфекции, сепсиса. С тех пор эти попытки оставлены.
- Вы сказали, что в России трансплантация - за счет бюджета. Но наши читатели пишут, что за подобные операции им приходится платить, и немалые деньги. Либо отказываться...
- Любой российский гражданин, получив заключение трансплантолога о том, что ему показана трансплантация того или иного органа, получает квоту на выполнение операции по высокой технологии. Потом идет к нам, и операция ему делается бесплатно.
Любая трансплантация (причем весь цикл, включая восстановление и лекарства) стоит 808 тысяч рублей, и эти деньги нам платит государство. Не знаю, откуда берутся разговоры о платных трансплантациях. В России принцип такой, он достаточно четко исполняется и очень хорошо отслеживается.
Я должен сказать вот еще о чем. Допустим, мы должны выполнить 150 операций по трансплантации органов в этом году (хотя на самом деле мы делаем немного больше). А чтобы делать 500 операций, нужно открыть еще одно отделение, набрать еще столько же сотрудников и обучить их.
- И последний вопрос. Если человеку нужна трансплантация, где вы ему посоветуете делать операцию - в России или в западной клинике?
- Могу только сказать, что мы делаем, по крайней мере, не хуже. Лекарства и аппаратура - те же, технология - одна. Но в любом случае выбор за человеком. Только человек должен помнить, что жить ему лучше в той стране, где был пересажен орган, иначе врачи не смогут его наблюдать.
