На минувшей неделе премьер-министр России Дмитрий Медведев, выступая на международном форуме «БиоКиров-2014», призвал не проспать новую революцию в технологиях.
«В конечном счете, когда произойдет очередная научная революция, мы можем оказаться на обочине вместе со своим газом и нефтью, а значит, потеряем конкурентоспособность, - сказал Медведев. - Мы настолько привыкли к нашим традиционным энергоносителям, что подчас не замечаем тех возможностей, которые есть в этой отрасли». По словам премьера, для развития передовых технологий нужно будет преодолевать сопротивление тех, кто «получает деньги от реализации традиционных энергоносителей». Выступление премьера вызвало ощущение дежавю. Об «унизительной сырьевой зависимости» страны он писал, будучи президентом, в сентябре 2009-го в статье «Россия, вперед!». В ней провозглашался курс на модернизацию экономики. «Отечественный бизнес за малым исключением не изобретает, не создает нужные людям вещи и технологии. Торгует тем, что сделано не им, - сырьем либо импортными товарами. Готовые же изделия, произведенные в России, в основной массе пока отличаются крайне невысокой конкурентоспособностью», - с горечью отмечал Медведев. В своей статье он обозначил приоритеты перемен: энергоэффективность и энергосбережение, передовые технологии - ядерные, космические, медицинские, информационные. С тех пор минуло почти пять лет. Сколько энергии мы сберегли за это время, что нового придумали в медицине? Ответов на эти и другие подобные вопросы нет. А есть те же самые слова о потере конкурентоспособности и обочине мирового прогресса. Между тем призывами делу не поможешь. О стремительном технологическом отставании России говорит структура экспорта, в котором доля машин и оборудования опускается ниже плинтуса. За десятилетие этот показатель упал более чем вдвое и составляет сегодня немногим более 4%. А ведь еще в 2000 г. на долю машин, оборудования, транспортных средств приходилось около 9% отечественного экспорта. В середине 1990-х - более 10%. Сюда, правда, не попадает военно-технический экспорт, который даже растет. Однако не одними же танками и ракетами измеряется технологический прогресс. Что до экспорта минерального сырья, то он-то как раз постоянно увеличивается. 20 лет назад на его долю приходилось 43% российского экспорта. В 2011 г. - более 70% (данные Росстата). Если взять ВВП, то выяснится, что доля несырьевого экспорта в Китае составляет 25%, в Германии - 40%. У нас - 10-12%. «Прежние источники роста (энергоносители. - Авт.) если не полностью подошли к концу, то работают, мягко говоря, не так эффективно, как раньше, - заявил Владимир Путин. - Источник этот себя исчерпал». Что же делать? Похоже, внятного ответа на этот вопрос сегодня нет ни у кого. По приказу свыше несырьевой экспорт не вырастет, с неба не свалится. Немногие отечественные товары гражданского назначения способны конкурировать на мировом рынке, да еще в условиях экономических санкций со стороны Запада. Один из них - самолет «Суперджет» (SSJ-100). Однако его экспорт стал возможен лишь благодаря кооперации с иностранными фирмами. В прошлом году общая доля импортных, в основном французских, поставок материалов для производства SSJ-100 составила 59%, а годом раньше была чуть более 51%. А если европейские «фирмачи» под давлением наших американских «друзей» свернут поставки? Опять будем искать возможности импортозамещения? Мы это слово уже как мантру повторяем, но опять-таки говорить - одно, делать - совсем другое. Как писал классик, дистанция огромного размера. Как же все-таки слезть с нефтяной иглы? Вопрос, что называется, на засыпку. По-видимому, для этого необходимы политическая воля, жесткая установка руководства страны - у нас по-другому не бывает. Если же по-прежнему идти на поводу у нефтегазового лобби, ограничиваясь произнесением речей и написанием статей, будем осуществлять движение по известной формуле: шаг вперед, два шага назад. Где в таком случае окажемся?
Максим Грегоров
Карикатура А. Хорошевский
