Пожалуй, не было в советской литературе другого писателя, чье творчество так любили и критиковали одновременно. О непростых отношениях супруга с властью, литературными и учеными кругами «Миру новостей» рассказала жена писателя Антонина Ильинична Пикуль - первый читатель, критик, редактор.
“Реквием каравану PQ-17”, “Словом и делом”, “Пером и шпагой” книголюбы зачитывали до дыр. Школьные учителя по “Фавориту” рассказывали о правлении Екатерины II. Моряки брали с собой в плавание “Три возраста Окини-сан”. А коллеги по перу, партийные работники и историки ругали на чем свет стоит.
После публикации романа “Нечистая сила” о Григории Распутине и последних днях дома Романовых в адрес Валентина Саввича посыпались реплики: “безбожник”, “русская история еще не выставлялась на такой позор”, “журнал замарал себя”. Юрий Нагибин в знак протеста покидает редколлегию “Нашего современника”, на совещании в Кремле Пикуля критикует главный идеолог СССР Михаил Суслов, его заместитель и тезка Зимянин вызывает писателя в Москву на ковер...
На дворе конец 70-х, расцвет брежневской эпохи. А Пикуль по телефону из Риги отвечает: “Я изучил уйму материалов, изложил точку зрения. Если вы имеете другую, то изложите, а читатель выберет, кого читать. К тому же я никогда не был членом партии и никуда не поеду”.
СЛИШКОМ ЮНЫЙ ГЕРОЙ
Пикуль вообще редко бывал в столице. В одном из писем Пикуль признается: “Что мне делать в этой Москве? Выслушивать оскорбления? Терпеть унижения?” Его не жаловали ни в Москве, ни в родном Ленинграде. За все время творческого расцвета лишь однажды пригласили на съезд Союза писателей.
- Звонит секретарь Союза писателей и интересуется, приедет ли Пикуль на съезд, - вспоминает Антонина Ильинична. - Я отвечаю, что никакого приглашения мы не получали. Тогда нам предлагают поехать в качестве гостя. “Он не гость в литературе, - отвечаю, - поэтому без приглашения никуда не поедет”. Через некоторое время она перезвонила и уточнила: “Точно не поедет?” И попросила разрешения передать гостевой билет кому-то другому. Я ответила: “Отдавайте!”
- Говорят, что Даниил Гранин также поспособствовал тому, чтобы Пикуль уехал из Ленинграда и больше не вернулся...
 |
| Воевал Валя Пикуль с 14 лет |
- Я бы не сказала, что между ними были какие-то натянутые отношения. В Ленинграде Пикуль вырос, встал на путь литератора, вступил в Союз писателей и потому покидал город с большой болью. Он переехал из-за жены - Вероники Феликсовны, которая после войны жила в Риге и хотела туда вернуться, что в конце концов и произошло. Так что Гранин к переезду не имеет отношения. Рига для него стала настоящим спасением от бесконечных нападок столичных критиков, работников идеологического фронта, официальных историков.
Работал по ночам. Эта привычка родом из юности: в 15 лет Валя служил юнгой на флоте и нес ночные вахты в годы войны. Здесь, на Балтийском флоте, принял боевое крещение - в первую же ночь, находясь у штурвала, он уводит миноносец от вражеской атаки. С фронта пришел 17-летним с тремя медалями, надел их всего раз, когда отправился подавать документы в морское училище. На обратном пути встретил ветерана постарше. Тот не поверил заслугам юнги и пристыдил: “Люди кровь проливали, а ты, молодой, запаха пороха не нюхал, на себя их повесил”. Больше Пикуль наград не носил. Война прошла, а привычка не спать по ночам осталась. С вечера до утра в рабочем кабинете выдавал по 15-20 листов печатного текста. Революционную эпопею “Из тупика” объемом в тысячу страниц написал за полгода. Однажды, не отвлекаясь на обед и сон, просидел за письменным столом 32 часа, подбадривая себя лишь крепким чаем. Антонина Ильинична открывает секрет такой спешки:
- Друг-историк посоветовал ему написать о революции: мол, тебя долго не печатают, перебиваешься без денег. И Пикуль решил показать Октябрьский переворот не с парадного входа - от лица героев-большевиков, а с обратной стороны - юнкеров. И когда поднял источники, обнаружил, что переворота в привычном смысле и штурма Зимнего не было, а державшие оборону юнкера - просто неотесанные мальчишки. Решил не врать и эпопею дальше не продолжать. А в качестве альтернативы предложил роман о Гражданской войне на Севере. Но сроки ушли. Издательство заключило договор и выплатило часть гонорара. Так что пришлось спешно выходить “Из тупика”.
КНИГИ ОТНИМАЛИ ЖИЗНЬ
Жанр исторической прозы в советской литературе считался если не тупиковым, то окольным. Были те, о ком допускалось писать, а вместе с ними присутствовали персонажи, вычеркнутые со страниц учебников либо разрешенные, но в нужном контексте. Пикуля такое положение не устраивало.
Впервые с его подачи на страницах книги “На задворках Российской империи” Столыпин говорит о силе русского фермера, Колчак в “Моонзунде” рассуждает о судьбах России и подается как молодой и талантливый морской офицер. Впервые в “Нечистой силе” поднимается “русский вопрос”, а в романе “Три возраста Окини-сан” возникает героический облик обычных русских моряков. И везде главные герои - жертвы ошибок правящей элиты России. Приходилось резать, сокращать, кромсать, но главное оставалось: Пикуль четко обозначал, что большинство бед России - от центральной власти. Могла ли это суждение принять власть советская?
- В “Нечистой силе” он показал разложение верхушки - воровство, коррупцию. Нам говорили, что издание редактировали чуть ли не жены Суслова и Брежнева, - продолжает собеседница. - И это произведение Пикуль считал своей главной удачей.
- А как с фактическими ошибками, за которые ему крепко доставалось от академических историков?
- Ошибки у него были в основном бытового плана. Например, после выхода “Фаворита” начитанные поклонники творчества Пикуля уточняли, что Екатерина II все-таки заправляла салат подсолнечным, а не льняным маслом.
А насчет историков... Известно, что на каждое событие есть несколько точек зрения. Ученый в монографии указывает обычно все существующие версии, а Пикулю - романисту - нужно было выбирать одну. Например, работая над романом “Каждому свое”, он мне сказал: “Не читай бонапартистов Стендаля, Тарле, Манфреда”.
Если приходил к какому-то выводу, используя принцип “истина посередине”, то от него не отказывался. На этом его часто и ловили, и били другими версиями.
Когда вышла за него замуж, мне было интересно узнать, как же писатели работают. И вот на третью ночь слышу, что в кабинете Пикуля разговаривают. Посмотрела - три часа. Думаю: что бы это значило? Заглянула и вижу, как Пикуль вскакивает, отдает честь, что-то говорит, раскланивается. Я поняла, что вижу еще не написанную главу из романа “Три возраста Окини-сан”. Его герои реально отнимали у него силы. Поэтому он так мало прожил.
КРОВАВЫЙ ФОРЗАЦ
По подсчетам Антонины Ильиничны, у произведений мужа - полмиллиарда печатных версий в журналах, газетах, книгах. Пиратские самиздаты выходили даже в Чили, Аргентине, Австралии. Такой плодовитости и читаемости коллеги завидовали. Потому и кляузничали о несовершенстве и простоватости пикулевского художественного стиля.
- Он писал не ради гонораров, - уверяет Антонина Ильинична. - У него была сумасшедшая тяга к знаниям. Из-за войны он окончил только пять классов, после чего сбежал в школу юнг на Соловках, откуда его отправили на фронт. Вернувшись, поступил в подготовительное военно-морское училище, но был отчислен. После этого восстановиться не пытался и стал заниматься самообразованием - пошел на литературные семинары, прочно решив стать литератором, кем себя всю жизнь именовал, избегая помпезного “писатель”.
Валентин Пикуль не любил своего дня рождения. 13 июля, как правило, вместе с супругой уезжал из города. После его смерти выяснилось почему. Вдова вошла в кабинет, раскрыла журнал о раскольниках, который писатель приобрел в 1959 году, когда писал первый исторический роман “Баязет”. А на форзаце ярко-красным карандашом, как кровью, было написано: “Я имел образование всего пять классов , воевал с 14 лет и все, что приобрел впоследствии , приобрел благодаря фанатической любви к познаниям. Сейчас мне 31 год. Мной издано два романа, задумано еще четыре. Писал это Пикуль. Валентин Саввич. Русский. Родился 13 июля 1928 года. Умер 13 июля 19...”.
Он ошибся всего на три дня. 16 июля 1990 года перестало биться сердце самого любимого и читаемого советского историка-романиста. Его именем названы улицы в Североморске и Балтийске, Общероссийское движение поддержки флота популяризирует наследие писателя в России и СНГ и поддерживает Антонину Ильиничну в ее начинаниях, последнее из которых бесплатные экскурсии в рижской квартире Пикуля. Одно удивляет ныне вдову: “Почему американцы, англичане, финны просят передать им собранный Пикулем при жизни уникальный архив портретов и картотеку исторических персонажей, а Россия молчит?”
Виталий Лесничий
Фото gorod.tomsk.ru
