Новости шоу бизнеса. Откровения звезд
7489 | 0

Николай Бурляев: «Актер - не мужская профессия!»

Николай Бурляев: «Актер - не мужская профессия!»
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН

 

Блистательный, тончайший актер. Сложный, глубокий, многослойный человек. Столько всего намешано!.. В интервью “Миру новостей” Николай Бурляев, звезда советского кино и президент славянского форума искусств “Золотой Витязь”, буквально излил душу. И это вряд ли можно назвать преувеличением...

- Николай Петрович, ваш офис находится на территории монастыря. Это ведь символично?

- Это вышло, можно сказать, закономерно, потому что с истоков создания “Золотого Витязя” нас поддерживал патриарх Алексий, а теперь святейший патриарх Кирилл... Нет, у нас был офис в центре города. Но потом нам повысили арендную плату, пришлось уйти, то есть нас практически выжили оттуда. Тогда приютил Андреевский монастырь. И как-то очень удобно все получилось. Здесь, в школе при монастыре, учились дети мои младшие, здесь мы живем рядом, здесь я работаю. И здесь очень покойно...

- Да, место замечательное. Но вы сказали: “нас выжили”. То есть патриархия поддерживает, а государство нет?

- Не могу так сказать. Несмотря на то что практически всегда я был в оппозиции, Минкульт постоянно нас поддерживал, даже при Ельцине, к которому я относился критически и этого не скрывал. То есть поддержка существует. Правда, мизерная. И каждый год приходится участвовать в каких-то глупых конкурсах. Кто это ввел, чья больная голова придумала, чтобы я участвовал в конкурсе на свой кинофестиваль, который сам же и организовал?..

- Думский Комитет по культуре возглавляет Станислав Говорухин, с которым, насколько известно, у вас непростые отношения. Ему даже приписывают фразу: “Почему мы должны давать деньги этому исусику?”

Николай Бурляев
«Иваново детство». 1962 г.

- Я этого не знаю, это из разряда слухов. Не думаю, что Станислав Говорухин опустился до подобной реплики, это не его стиль. Хотя... Да, у нас непростые отношения. По кино мы практически не были знакомы. Однажды я пробовался у него на роль Пятницы в “Робинзоне”, не был утвержден - этим и ограничился наш контакт. Мы жили как бы в разных потоках, почти не соприкасались. До тех пор, пока он не снял фильм “Великая криминальная революция” и не попал в оппозицию к режиму, в полосу отчуждения даже собственных друзей. Тогда именно наш фестиваль пришел на помощь. Мне понравился этот фильм, я счел необходимым поддержать Говорухина в трудное для него время, присудить ему “Золотого Витязя”. Но опала продолжалась, и на следующий год я решил еще более укрепить его - вручить золотую медаль имени Бондарчука за выдающийся вклад в кинематограф. Хотя, конечно, до выдающегося вклада еще надо было работать. А потом как-то в разговоре Марк Рудинштейн объявил мне о том, что у “Кинотавра” отныне будет государственный грант. Я задал вопрос: “А как же “Золотой Витязь”?” Он ответил: “Есть четыре кинофестиваля, которые будут поддержаны, - тебя там нет”. И тогда я подумал: а почему нет? Пошел в Госдуму, узнал, как делается строка в бюджете. Оказалось, что для этого необходимо представление от профильного комитета, то есть от Комитета культуры, который тогда уже возглавлял Говорухин. Я подумал: ну здесь-то проблем не будет, мы же как бы единомышленники. И вдруг узнаю о том, что Говорухин против того, чтобы дать строку “Золотому Витязю”. Меня это удивило, я пришел к нему в Думу, задал вопрос: “Это правда, что ты против?” “Да, я против. Что, - говорит, - у тебя самый лучший кинофестиваль?” “Да, - сказал я ему, - самый лучший. Ты что, этого не понял до сих пор? Что это не очередная пьянка у Черного моря или где-то там еще, а единственное соборное место позитивных сил, деятелей экрана планеты. Я тебе все это должен объяснять? Ты же это сам все видел”. “А что я скажу Марку Рудинштейну?” - попыхивая трубочкой, спросил он. И я ему прямо объявил: “Марку скажешь: если будет работать в таком же плане, как и Бурляев, то есть в позитивном, а не в маргинальном, то и он получит строку”. “Нет, - ответил Говорухин, - я государственный человек, буду против”. Тогда глаза в глаза я сказал ему: “Все равно этого добьюсь”. И добился. Как вышло, это уже другая история, но общее собрание Думы, несмотря на позицию Говорухина, проголосовало за то, чтобы у “Золотого Витязя” появилась строка в бюджете.

«МНЕ ДАЛИ ПОНЯТЬ, ЧТО Я ПОЛНОЕ НИЧТОЖЕСТВО»

- Вообще вы упертый человек, да? Если что решили, с пути не сбить?

- Я не упертый,  я - целеустремленный.

- Часто приходилось лбом стену прошибать?

- Все время... Скажем, когда стал режиссером, на первый свой фильм я поставил все в этой жизни, пошел просто ва-банк. Три дипломника: я, Наталья Бондарчук и Игорь Хуциев, снимали киноальманах по роману Салтыкова-Щедрина “Пошехонская старина”. Каждый взял по новелле, я сделал - “Ванька-Каин”. И именно эта новелла в 1975 году была отправлена на международный фестиваль в Оберхаузен и получила главный приз за лучшую режиссуру. И прессу такую, после которой мне на десять лет перекрыли дорогу в большое кино... Вроде бы радоваться надо - появился новый режиссер, молодой, и его отметили за границей. Но как отметили! Я не был в Оберхаузене, не думал, что будет какая-то премия, потому что это история крепостных времен еще - о дворовом цирюльнике, идущем против воли барыни. Она его отправляет в рекруты, он оттуда убегает, его ловят, она его опять отправляет. И это значит - на гибель: сквозь строй, сквозь палки. А он всем видом показывает, что его дух не сломить - окованный по рукам и ногам, поет и играет. Так вот западная пресса прочла это как фильм русского диссидента. И моего “Ваньку-Каина” поставила в один ряд с опальными фильмами того времени. “Зеркало” Тарковского, “Агония” Климова, “Листопад” Иоселиани... Вот эти все картины - и вдруг мой дипломный “Ванька-Каин” туда же! Те, кому надо, читали западную прессу. И десять лет мне не давали снимать кино.

- Через десять лет вышел ваш “Лермонтов”. Но за него вы тоже получили по полной программе.

- Этот фильм закрыл мне путь в режиссуру практически окончательно.

- Насколько помню, было скандальное обсуждение картины на знаменитом 5-м съезде Союза кинематографистов. Что там произошло?

- У меня есть стенограмма этого судилища, как окрестил его Элем Климов, - он вел это собрание, где меня просто распинали. За что? Критики как таковой не было вообще. Просто говорилось, что фильм плохой, что там участвуют одни родственники Бурляева...

- Да, семейственность у нас не поощряется.

Николай Бурляев
«Военно-полевой роман». 1983 г.

- Ну как - режиссеры всегда собственных жен снимали, не я первый... Сейчас уже к тем, кто устроил эту кампанию травли, отношусь с улыбкой и пониманием. А это была именно кампания, именно травля!.. Фильм к тому времени еще не вышел, прошла только премьера в Доме кино. Причем эти же критики меня и торопили. Мне-то польстило - еще монтирую фильм, а уже звонят из Дома кино: а вы успеете к 10 мая? Глупый был, думал: надо же, как ждут фильм мой. А ждали-то для расправы кровавой... Я помню, как 10 мая 1986 года вывел на сцену Дома кино человек 35 киногруппы и как мне было трудно. Я ведь, будучи человеком очень тонкой душевной организации, всегда чувствую зал. И если ощущаю негатив, я не могу говорить, начинаю заикаться. А тогда я так заикался! Смотрел в зал и видел: вроде приятели, но с такой ненавистью глядят, что у меня просто речевой аппарат отказал... А через несколько дней - Кремль, 5-й съезд. На сцену выходит какой-то человек маленького роста, какой-то новый критик. Это потом я узнал, что его фамилия Плахов, он практически прославился на этой речи. Потому что при Горбачеве, при членах Политбюро вдруг понес такое! Что это позор нашего кино, что там участвуют родственники и так далее... Ну такого стыда у меня в жизни не было! Мне дали понять, что я полное ничтожество: и как режиссер, и вообще как личность. В антракте я ушел, потому что не мог сидеть в зале после того, что услышал. А потом встретился с Бондарчуком. Сергей Федорович тоже был там, и по нему тоже били. Но он оказался сильнее меня, остался. “Ты ушел, - сказал Бондарчук, - а я в перерыве подошел к двум известным людям (он обозначил мне их имена: это были режиссер и актриса, оба уже в возрасте). Слышу: говорят о фильме твоем. Задал вопрос актрисе: “Вы видели картину?” Она ответила: “Да, я видела. Коленька такой милый мальчик, но он еще так молод, ему надо было еще пожить...” Потом спросил режиссера: “А ты видел фильм?” - “Да. Мне фильм  не понравился!” И тогда, говорит Бондарчук, я им сказал: “А вы знаете, что этот фильм  практически первый показал ту силу, которая нам всем жить не дает”. “Какую силу?” - спросила актриса. “Книжки нужно читать”, - ответил Бондарчук, и она отошла в сторону... Потом я поехал к Никите Михалкову на дачу - показать ему этот фильм. Никиты не было, меня встретила его мама - чудесная, удивительная Наталья Петровна. Я показал ей картину, рассказал о травле. Помню, она руку взяла мою, по голове погладила, как в детстве, и сказала: “Коленька, так они тебе завидуют...” Этой мысли я не допускал. Потом стал анализировать: кто начал кампанию? Мой старый приятель, которому, как актер, я помогал в его первой режиссерской работе, - Сергей Соловьев. Оказывается, он тоже хотел делать фильм о Лермонтове - ему не дали, дали мне... Но, кроме зависти, здесь был еще один момент. Вроде 86-й год: гласность, перестройка. Все можно говорить... Оказывается, нет. И получилось так, что в фильме “Лермонтов” я тронул запретную тему, о которой сейчас уже открыто говорят, - тему масонства.

«МАСОНСКИЙ ЗАГОВОР ВИДЕН НЕВООРУЖЕННЫМ ГЛАЗОМ»

- Как раз хотел вернуться к словам Бондарчука.

- Да. Я эту тему поднял очень тактично. Но, работая в архивах, общаясь с пушкиноведами и лермонтоведами, я увидел, что к гибели Пушкина и Лермонтова причастен один и тот же круг лиц - русофобов, травивших наших поэтов. Причем тень министра иностранных дел России, карлика Нессельроде (его рост был метр пятьдесят с чем-то), горбуна, урода, маячит за гибелью не только Лермонтова и Пушкина, но и Грибоедова. Михалков, когда задумал делать фильм о Грибоедове, тоже отнесся к этому очень серьезно. Он побывал в австрийских архивах и увидел, что Нессельроде был практически австрийским шпионом: отчитывался обо всем, что делается при русском дворе, лично австрийскому императору.  То есть Нессельроде - это практически враг России... Вот такая история. И я это тактично показал в фильме. Не называя все своими именами, просто показал черную комнату, где вершится заговор, элементы масонских символов. Те, кому нужно, это прочли. Они поняли, куда я веду. И это главная причина, а не то, что фильм плохой.

- Извините, Соловьев - масон?

- Это нужно у него спрашивать.

Николай Бурляев
«Лермонтов». 1986 г.

- Но вы не исключаете?

- Я могу только сказать, что ложи масонские и ныне есть в Москве, в Петербурге и во многих крупных городах России. Еще в советские времена в программе “Время” видел интервью с гроссмейстером французской ложи, который открыто говорил о том, что он прилетел открывать ложи в Ленинграде и Москве. Это 87-й год!..

- Хотите сказать, масоны и сейчас влиятельны в России?

- Они всюду влиятельны. Ничего не изменилось. Я ведь даже был однажды в их клубе “Ротари” - здесь, в центре города. И мне братья хвастались, кто члены их клуба. Имена очень известные, не буду называть...

- Николай Петрович, так неужели опять угроза масонского заговора, как в старые добрые времена?

- Вот вы смеетесь, а есть потрясающий анекдот на эту тему. Идут две коровы, одна другой говорит: “Ты знаешь, по-моему, нас откармливают для того, чтобы зарезать”. Вторая отвечает: “Вот вечно тебе эти заговоры мерещатся...” Так что мне ничего не мерещится, заговор виден невооруженным глазом. Чего масоны хотят? Естественно, власти над миром. Это уже понятно, об этом всюду говорится - о золотом миллиарде, о перенаселении, о том, что уничтожают людей через вирусы, через СПИД. Африку уничтожают, тормозят движение России. Очищают мир.

- Вы знаете, найти виноватого у нас во все времена любили. А к слову “масон” еще добавляли приставку “жидо”...

- Да при чем тут это, масонство вне национальностей...

- Но про вас часто говорят: русофил, националист...

- Это полный бред. Я люблю всех, и это доказывает кинофорум “Золотой Витязь”, где участвуют 60 стран мира. Да, изначально мы декларировали, что это фестиваль славянских православных народов. Но сейчас посмотрите: Перу, Израиль, Иран, Япония, Китай, Австралия... Кого только нет. Но мы приглашаем только тех, чья душа чиста. И чья душа ищет Господа, устремлена к поиску истины и совершенства.

- Активно не снимаетесь вы уже довольно давно - после “Мастера и Маргариты” 1994 года. Это как-то связано с вашим верованием?

- Ну, конечно, с этим тоже. Я пытаюсь следовать нравственному закону, который живет в сердце моем. Поэтому не могу принимать для себя роли подонков, предателей Отечества - то, что сейчас предлагается. Предпочитаю не поддаваться соблазну. Сняться в одном фильме - это же определенная сумма. А если в двух, в трех? Есть всегда такой соблазн. И актеры, которые ему поддаются, оправдывают это тем, что у них семья, дети...

- То есть, сыграв Иешуа, вы в принципе уже попрощались с актерской профессией?

- Я к этому готов абсолютно, и никакого сожаления по этому поводу у меня нет. Поскольку вырос уже из актерских штанишек. У меня нет тщеславного желания красоваться на обложках глянцевых журналов. И самое главное - я понял цену тому, чем мы занимаемся, делая кино.

- Она низкая?

- Очень низкая. Актерская профессия аналогична древнейшей. Это торговля собой: своим телом, своей совестью, убеждениями. Куда поманят, туда ты и идешь. Оправдываясь тем, что нужно как-то жить, кормить детей, продаешь самое святое... Помню, как после “Иванова детства” и “Андрея Рублева” я начал играть в год по пять, по шесть ролей. И помню ужас Тарковского, которого как-то встретил в Доме кино. Он прямо сказал: а зачем, Коля, ты это делаешь? Зачем играл там-то, там-то? Ты не торгуй собой. Умирать будешь, есть будет нечего - все равно береги свою душу, не разменивай ее. Время придет, потребуется что-то, а ты уже исчерпан... После этого я стал отказываться. Удивлялись все родственники, они меня подталкивали: у тебя же нет машины, нет дачи - если бы снялся в этой роли, ты бы купил... А после “Полевого романа” посыпалось столько предложений, сколько не было никогда в жизни. 80 главных ролей! Причем каких - монофильмы, монороли! Я отказался от всего.

- И никаких сожалений?

- Абсолютно. Мне жалко коллег, актеров. Они как дети малые: и это хочется, и это. Чтобы покрасоваться. Не мужская профессия. Посмотрите, мол, какой я хороший: и так могу, и эдак - ну посмотрите!..

«КАКОЕ ПРАВО Я ИМЕЮ ИГРАТЬ ХРИСТА!»

- Получается, разочаровались в профессии?

Николай Бурляев
«Мастер и Маргарита». 1994 г.

- Да... Впрочем, я никогда и не очаровывался. После “Иванова детства” в 15 лет я попал в Театр им. Моссовета к Завадскому. Моими партнерами стали Мордвинов, Орлова, Марецкая, Раневская, Бирман, Плятт... Я был сын полка. И любил театр всем сердцем! Мне было жалко оканчивать спектакль. В течение трех часов на сцене ты живешь абсолютно другой жизнью. А потом идешь в свою гримерную и видишь в зеркале этого Колю Бурляева, заику, который тебе абсолютно не интересен, с которым и поговорить-то не о чем. Но тогда, пацаном еще, я понимал, что не буду этим всю жизнь заниматься.

- Когда согласились на роль Иешуа, уже чувствовали этот конец?

- Да. Я начал чувствовать отчуждение от этой профессии после “Лермонтова”.  А Иешуа - это просто исключение, поскольку сам, как режиссер, я хотел делать фильм по Евангелию, но не рискнул. Долгие годы это вынашивал, спрашивал у духовных лиц, а имеем ли мы, грешные кинематографисты, право касаться таких высоких тем. Ответы были главным образом - нет, нельзя. Но одно духовное лицо мне ответило так - что, поскольку есть экран, кинематограф, он влияет на миллионы людей, и вам Господь дал вот этот фронт борьбы за душу человека, вы не только можете, вы должны это делать. Потому что все равно будут снимать фильмы и о Христе, и по Евангелию. Весь вопрос: кто это будет делать и как?

- Но “Мастер и Маргарита” - далеко не однозначный роман с точки зрения церкви. Были на этот счет сомнения?

- Все время. И из-за этих сомнений, после убедительной кинопробы, когда был утвержден худсоветом, на звонок с просьбой приехать и подписать договор я ответил отказом. Я мучился, во мне все время шла борьба: желание сделать это и понимание того, что недостоин. Какое я имею право играть Христа? Кто я такой? Грешный человек! Тогда перевесило вот это, и я год был в отказе. Потом они опять предложили, и я дал согласие.

- За это время что-то изменилось?

- Изменилось отношение мое. И последняя капля, перевесившая чашу весов, была в следующем. Моя сестра Людмила поехала на остров Залита к отцу Николаю Гурьянову - к старцу, к которому ездило пол-России. Он ее принял, и она пожаловалась: вот мой брат дал согласие, мы все его отговариваем, мы против того, чтобы он играл эту роль... И вдруг ей старец отвечает: “Зачем вы это делаете? Все по промыслу Божьему, да будет так”. И это стало последним толчком к тому, чтобы я ответил “да”. Но сразу объявил режиссеру, что буду сниматься при условии, если он даст мне право удалить из текста моей роли (на большее не посягал) антиевангелиевские фразы. Они там есть. И еще у меня была идея. Очень дерзкая. Понимая, что роман Булгакова написан с позиции Воланда, что он главный герой - он обаятельный, он царствует, карает и милует, - внутри себя я решил, что попробую дать бой Воланду на его территории и одержать победу. Конечно, никому об этом не говорил. Но когда фильм был окончен, я пришел его посмотреть. Сел с намерением раскритиковать все то, что там делал, - а я, как актер, всегда вижу, где плохо играю, где наигрыш, где штампы. И первый раз в жизни не смог придраться ни к чему.  Я видел на экране не себя, а другого человека.

- Но вас-то на экране мы еще увидим?

- Вы знаете, после перерыва - а я 13 лет отказывался - мне предложили роль императора Николая в “Адмирале”. И я подумал: ну что, потерял профнавык, что ли? Надо попробовать. И когда работал в кадре, все было точно так же, как и прежде. Ничего не потеряно - обретено только больше. Я профессионал, это я знаю. И я берегу имя и силы для чего-то очень серьезного. Знаю, что еще появлюсь на экране. И в таком облике, в такой роли, которую, быть может, люди и не ждут...

Дмитрий Мельман

 Фото PHOTOXPRESS, FOTOBANK.COM

 

 

Подпишитесь и следите за новостями удобным для Вас способом.