Оригинал, острослов, кавалер. Элегантен, галантен, речист. Без такого Боярского телевизор давно уже не может обойтись. Но есть же и оборотная сторона этой сверкающей медали. Циник, мизантроп. Гневлив, вечно раздражен. Такой он вне экрана... Или, может быть, таким хочет казаться?
26 декабря главному мушкетеру страны исполняется 65 лет. А пока он, как и обычно в это время, в разъездах. Питер - Москва, Москва - Питер - перед Новым годом Боярский нужен всем. Съемки, корпоративы, концерты...
...Небольшая передышка. Гостиничный номер: смятая постель, пепельница, полная окурков. И колючий взгляд из-под нахмуренных бровей. Не предвещающий ничего хорошего...
- Михаил Сергеевич, несколько лет назад с вами беседовали - за время интервью вы чуть ли не пачку выкурили. Сейчас введен запрет, но, видно, вас он не сильно касается.
- Касается. Конечно, касается. Но если мне нельзя курить во время интервью - значит, я отказываюсь от интервью.
- Я-то не против - государство возражает.
- Если меня приглашают в гостиницу, где нельзя курить, то я не приезжаю в такую гостиницу. Спрашиваю разрешения, и если мне не разрешают - разворачиваюсь и уезжаю. Это проблема тех, кто меня приглашает, а не моя... Вообще, конечно, глупый закон, тем более что он не выполняется. А законы, которые не выполняются, законами не являются.
- Зато, наверное, сильно раздражают. Вас ведь почему-то принято считать мизантропом, которого ну все буквально раздражает...
- Да, это так. Но поскольку я это знаю, то подавляю в себе эту агрессию.
- С возрастом одни становятся мягче, у других, наоборот, портится характер. К какому типу себя отнесете?
- Ко второму. Я консерватор, все новое принимаю в штыки... Но я не ломаю компьютеры ни у кого, не отнимаю айпеды, не разбиваю телевизоры. Так что это только мои проблемы... Природа с возрастом не меняется - такая же прекрасная, как и была; дети - такие же прекрасные, женщины. А в 65 - мужик ягодка опять. Мне семья все интереснее и интереснее. То есть приобретение - это семья, все остальное теряется. Потерять можно много в жизни, а семья прибавляется, поэтому за нее нужно держаться. Это снова маленькие дети, снова первые шаги, первые слова - все это очень здорово.
- Так вот и казалось, что внуки вас изменят, растопят сердце и вы станете мягким, белым и пушистым.
- Ну в общем-то дома я такой и есть. А что касается всего остального... В светском обществе я не появляюсь. Перед спектаклем сижу один в гримуборной... Зрителей, правда, не очень люблю, потому что терпеть не могу, когда они начинают хлопать до начала спектакля. Вышел на сцену - похлопайте, но зачем раз 20-30 до начала спектакля хлопать? Эй, начинай вовремя, что ли? Так это не мы задерживаем, а они. Они раздеваются долго, они садятся долго, они телефоны не выключают никогда...
- Извиняюсь, а кто для кого: вы для них или они для вас?
- Это не имеет никакого значения. Каждый выполняет свою функцию. Они пришли отдыхать, развлекаться, я - работать, трудиться. Так что каждый должен делать свое дело.
- Все-таки мизантроп в вас не умрет никогда.
- Вместе со мной...
«ИНОГДА ЖАЛКО, ЧТО ШПАГИ НЕТ, ВСЕ БЫЛО БЫ ПРОЩЕ»
- Мешает он вам? Часто вырывается из-под контроля?
- Мешает, конечно. Но если и вырывается что-то, то не из-за моей мизантропии, а в ответ на конкретное хамство. Начинается все с выхода на улицу. Сейчас у всех телефон есть - и они хотят сфоткаться, тут же! Только выхожу мусор вынести - «А можно сфоткаться?» Вот так бы сразу мусорным ведром по башке и дал.
- То есть сослагательное наклонение тут все-таки присутствует?
- Ну конечно... Хотя они и в бане могут подойти, и в туалете. Сфоткаться им надо - и хоть умри! Детей подсылают: «Для ребенка сделай». В полвторого ночи ребенок вдруг безумно захотел сфоткаться!..
- Разве еще не привыкли к этому?
- Нет, я говорю: «Вам не удастся меня осчастливить». И ухожу.
- Они же вас просто любят. 35 лет смотрят д’Артаньяна. В своем воображении рисуют определенный образ, а вы их обижаете.
- Да пускай смотрят еще 135 и воображают сколько угодно. Да, я такой. И никакого отношения к этому персонажу не имею. Д’Артаньян и я - два разных человека. Хотя иногда даже жалко, что шпаги нет, все было бы гораздо проще.
- Так что еще в дне сегодняшнем вызывает раздражение?
- Телевизор, например.
- Так сами же в нем участвуете.
- Смотря в чем участвовать опять же. От тех программ, которые всегда имеют какой-то мутный осадок, я отказываюсь. А если это Первый канал... Скажем, «Две звезды», «Точь-в-точь», «Один в один!». «Голос» - интересный проект. А была, например, передача «Три аккорда». Это чудовищное что-то! Ужас! Там не только стыдно в жюри сидеть - и на сцену-то не очень выйдешь даже с какой-то приличной песней... От проекта «Живой звук» я отказался, мне показалось, что это недостойно зрителей. Потому что нужно все-таки думать не только о себе, но и о тех, кто смотрит передачу.
- Но бывают же другие стимулы и смыслы.
- Я понимаю, что есть компромисс материальный. Трудно осуждать актеров, которые снимаются в рекламе, потому что это очень серьезные деньги. Но сам я непокупаем в этом плане.
- А со стороны кажется, что в «ящике» вы банально зарабатываете.
- Ни в коем случае! Это только недавно, буквально два-три года назад, стали что-то платить. До этого все было бесплатно.
- Но у вас сейчас не так много съемок в кино, в театре зарплата небольшая...
- Я, во-первых, состоятельный человек. И мне лишнего не нужно. Да, у меня есть жена, дети, внуки, я поддерживаю определенный материальный уровень семьи. Но зарабатываю деньги где угодно, только не на ТВ.
- А где?
- Корпоративы.
- Сейчас у артистов с этим туго.
- У кого-то - может быть, у меня - нет. Так что в этом плане я спокоен - могу себе позволить не работать там, где мне неинтересно.
- Если говорить о кино, тут какой процент отказа? 70 на 30, 80 на 20, 90 на 10?
- Почти сто. Понимаете, если это сериал, то приносят килограммов 10-12 бумаги. Я максимум две страницы могу осилить, и через неделю все это идет на помойку. Уже говорил как-то: мне предлагают все время танцевать хип-хоп, а я танцую полонез, вальс, мазурку. И не буду этого делать - не мое, это ваше все! Я смотрю фильмы - куда ж деться - и «Горько», и «Горько-2». И ребята там есть, которые великолепно играют. Я так не умею, как они. Но все это на уровне КВН. Они долго играть не могут. В КВН человек здорово вышел на 15 секунд - его сразу на главную роль в кино. А там он - пф-ф и ничего не может. И режиссер не может долго. Потому что мотивации для того, чтобы снять фильм, практически нет. Снять фильм - это средство, чтобы выразить себя, что-то кому-то сказать. А у них это цель - просто снять. Поэтому стоит ли мне, человеку, который не умеет этого, там участвовать?.. Я вот недавно посмотрел фильм о Марлоне Брандо и запомнил одну его фразу. Думаю, мы с ним в этом плане схожи. Он сказал: «Если бы за копание канав платили такие же деньги, как за кино, я бы копал канавы». Бывают подобные мысли, когда предлагают такие сценарии, таких режиссеров. Потому что это не то что плевок в вечность, это какая-то бесконечная струя.
«99 ПРОЦЕНТОВ ТОГО, ЧТО Я ИСПОЛНИЛ, - ТАКОЙ ПОЗОР И СТЫД!»
- Артист - само по себе уже некий диагноз. Кто-то говорит о том, что профессия не мужская. Недостойная даже. У вас не возникло еще разочарования в ней?
- Возникло, возникло. По отношению к себе возникло. Я тоже считаю, что это, в общем, кривляние. И гордыня, и самолюбование. Действительно, не мужская профессия. Ведь если всерьез задуматься: а как появились артисты-то? Думаю, примерно так. Были мощные, сильные люди в каменном веке, которые хранили семьи, добывали огонь, убивали мамонта, кормили жен, детей. А кто не ходил на охоту - кто потрусливее был или себе на уме, - те отсиживались: чтобы не замерзнуть, чтобы тигр не съел. А потом то задницу покажут, то завоют как-нибудь, то попрыгают. И им за это по кусочку откидывали. А ну вроде как повеселее будет... Вот с этого и началась актерская профессия, я так полагаю.
- И что, вы ощущаете себя шутом гороховым?
- Ну а каким способом я зарабатываю деньги?.. В молодости снимался в трех-четырех картинах подряд, играл премьеры, записывал песни, выступал в рок-группе, снимался на телевидении. Это было здорово, увлекательно. Но потом, когда остановился, я подумал: а чего я делал-то?
- Это сейчас такие мысли в голову приходят?
- Ну да. Мне какой-то фан прислал все триста песен, которые я записал. Слушать невозможно! Ужас какой! 99 процентов того, что я исполнил, - такой позор и стыд! Но это была, знаете, даже не работа, а просто процесс. «Мишка, споешь?» - «А давай!» То есть не было такого к себе отношения: так, нет, это лишнее; а вот тут я подумаю... Это сейчас я позволяю себе такую роскошь. А раньше просто жрал все подряд, как корова на лугу. Что одуванчик, что василек сожрать - а на выходе одно и то же. Ну и дальше что? А оказывается, мне надо было сыграть одного д’Артаньяна, и все. Больше ничего не надо!
- И что же, теперь мучительно больно за бесцельно прожитые годы?
- Нет, я с этим спокойно живу. Ну да, дурачок был, так случилось. Ну вот как-то так промчался по жизни...
- Лизу предостерегаете от собственных ошибок?
- Я говорю ей об этом. Но у нее, по-моему, более верное отношение к профессии. Да и с рождением ребенка, думаю, правильный баланс появился - потому что семья важнее, конечно. Все остальное - мимолетно и в общем-то не очень нужно. Я просто слишком часто хоронил артистов. Каких бы званий ни добивались, какими бы великими ни были - нет и нет. И все, и забыли. Ну и что пыжиться-то особенно?
- Когда Лиза еще не была замужем, ходили разговоры о том, что вы очень сурово относитесь к ее избранникам - жалуетесь, дескать, мужиков нет нормальных...
- Боюсь сглазить, но Макс, конечно, меня потрясает...
- Но он ведь тоже актер.
- Но он еще и мужчина настоящий. Он может все делать руками. Если не будет артистом - часу не пройдет, как станет ковать железо. Он может пойти в армию и стать каким-нибудь снайпером, может быть акушером. Макс настоящий мужик - если за что-то берется, то делает все до конца. Сейчас доучивает английский, убежден, что будет сниматься в Голливуде. Не сомневаюсь в этом. Он не поверхностный в отличие от меня.
- Но вы действительно были так страшны для женихов Лизы, как вас малюют?
- Не-е-ет. Я даже ни с кем знаком-то не был. Как и с Максом, собственно. Один Новый год мы с ним встретили, в следующий раз увиделись на свадьбе - все. А теперь я его вообще не вижу. Если нас что-то и объединяет, то только внук.
«У ТЕХ, КТО КРИТИКУЕТ ПУТИНА, КОРОТКАЯ ПАМЯТЬ»
- Вас не так давно включили в какой-то санкционный список по Украине. Вы в курсе?
- Говорят, да. Я-то сам не видел...
- А в чем провинились?
- А Бог его знает. У меня компьютера нет, телевизор я не смотрю...
- Может быть, имеется в виду ваша относительная близость с нашим президентом?
- Может быть.
- У вас с президентом есть определенные отношения, некая общая история. Сейчас она продолжается или все уже в прошлом?
- Нет, она продолжается. Но поводов для того, чтобы встречаться чаще, пока нет. Наверное, появятся. Я являюсь доверенным лицом президента, езжу на все собрания, съезды и так далее.
- Понятно, что личное знакомство влияет на оценку человека, тем более такого. Но скажите: за эти 15 лет, что Путин у власти, у вас менялось к нему отношение?
- Нет. Появляется только все больше и больше удивления его выносливостью. Для меня это загадка. Вот есть артисты, которые случайно попали в театр. А есть те, которые в нем родились, - такие как Черкасов, Меркурьев... Мне кажется, что в среде вожаков Путин - один из немногих, кто находится на своем месте.
- Олег Басилашвили не стесняется критиковать власть. Как и Юрский, Макаревич. Вы, так понимаю, по другую сторону баррикад?
- Да. Почему? Ну во-первых, есть такое выражение: «Один за всех и все за одного», оно принадлежит Дюма. Путину принадлежит другое высказывание - «Мы своих не бросаем». И потом, у них - тех, кого вы перечислили, - достаточно короткая память. Он для них столько сделал. Может, когда мне будет 80, у меня тоже появятся какие-то более глубокие и мудрые мысли. Но в данном случае я поддерживаю президента, потому что это касается не только меня, но и моей семьи, моих близких. Когда Путин пришел, я сразу ощутил, что это мой президент. Во-первых, появилась возможность путешествовать по всему миру. Я мог, выезжая за рубеж, покупать любые гитары. Появилась возможность учиться детям - где угодно. Медицина - какая хочешь: хочешь в Германии, хочешь в Австралии, хочешь в Китае. Мы можем купить любую квартиру, иметь доллары - сколько хочешь, никто тебя за это не посадит...
- При Ельцине не могли, что ли, покупать квартиры и гитары?
- А 90-е прошли мимо меня. Я, честно говоря, даже не понял, что это были за годы. В моей профессии особых изменений не было. Стали на сцену голые выходить - я голым не выходил. Стали кормить зрителей всем подряд: чернухой, порнухой... Нет, я это промахнул мимо все, мне в этом плане повезло. Так что с приходом Путина... Главное - самоуважение появилось. Мы за рубежом стали вести себя уже с перебором нагло. Раньше я ходил - боялся по-русски что-то сказать. А теперь ты ходишь, и у тебя на майке Путин - это круто!... А он, между прочим, по найму работает. Другой на его месте уже давно бы все бросил. На кой черт - всю жизнь под откос! Последнее его высказывание «Весь смысл жизни - в любви». Ну, и имел он эту любовь? Может, и имел - никто не знает, он же человек молчаливый, скрытный. Но, может, ему хотелось больше с детьми побыть. Вот я сейчас меняю любую профессию на семью. Потому что это интереснее. Он смог так сделать? Нет. Он работал все время на нас, это ломовая наша российская лошадь. Которую надо поддерживать - она ведь не вечная и хомут натирает.
«СЕБЕ ПОЖЕЛАНИЕ ОДНО - НЕ ВПАСТЬ В МАРАЗМ»
- Михаил Сергеевич, вы по-прежнему сами для себя самый интересный собеседник?
- Да. Мне с собой очень интересно, потому что я все-таки артист и умею говорить за других. В своих мыслях могу встречаться с Петром Первым, с Владимиром Путиным, с Джоном Ленноном. Я могу беседовать с Мэрилин Монро и в диалоге за сигарой и рюмкой коньяка провести с ней пару часов. А вот она мне сказала так, а я ей ответил так... Это, конечно, маразм определенный, но я люблю такие идиотские фантазии. Причем они у меня всегда педантичны, я никогда не позволяю своим партнерам по фантазиям льстить или врать - они очень откровенны со мной. А я пытаюсь выпутаться из этой ситуации, думаю: а как бы ответил, если бы меня спросил, допустим, Чехов? Вот он скажет: «Ну как же так, господа, вы эпистолярное наследие-то оставили или вообще писать разучились?» А я ему: «Антон Павлович, ну смилуйтесь, у вас лампочек не было, а у нас компьютеры» - «А что это такое?» И вот пытаюсь ему объяснить...
- Ну а живые, реальные собеседники у вас остались?
- Все меньше и меньше. Таких, как Равикович, как Владимир Балон... С Алисой Бруновной (Фрейндлих. - Ред.) иногда имею честь поговорить. С Табаковым говорил неоднократно, но все-таки это очень мало. Потому что я все мечтал попасть к нему на курс, посмотреть, как он обучает, но так и не удалось. Хотел бы сам поучиться у него... Мне интересно говорить с детьми, так как сразу понимаю уровень своего положения в современном мире. Серега (сын Боярского. - Ред.) меня вообще не считает за собеседника, потому что я не продвинутый. Ему сложно со мной говорить - они, продвинутые, все схватывают на лету и очень быстро анализируют. И с Лизой непросто, потому что мои высказывания очень старомодны, не приносят никакой пользы в ее профессии. Так, бурчит что-то: это не так, то не этак - ну пускай побурчит. С Максом тоже - лучше книгу почитает, чем со мной побеседует, он не теряет время напрасно...
- Извиняюсь, Михаил Сергеевич, а вы часто думаете о том, что ваше время ушло?
- Конечно! Это нужно понимать. Осень - все, листья опали. И стоишь голый как дурак и чего-то машешь сухими ветками. Рождаются новые люди, а ты - уже отработанная натура, уходящая. Поэтому какая польза от меня может быть? Только нянька. Но пока еще функционирующая и не сидящая на шее у детей. Я пока еще сам передвигаюсь, могу чем-то помочь. Я могу еще кому-нибудь морду набить при необходимости. А могу и на Мальдивы отвезти и детей, и внуков.
- Могу не значит «хочу». А часто возникает желание уехать в загородный дом, подальше ото всех - и книжки, вино, сигары, собственные мысли?
- Одному? Нет. Дня на три максимум меня хватит. Мне все-таки нужен собеседник какой-нибудь. А с супругой мы, может быть, не разговариваем красиво, зато молчим здорово... Вот выпить не с кем, это точно. Валька Смирнитский у меня остался, пара школьных друзей. Но один в больнице, другой в больнице... Машина-то проехала свое, она изношена, менять надо колеса. А эти колеса уже не выпускают, уже не поменяешь. И вот педали скрипят, сиденья порваны, стекла разбиты. Мотор заведется - и на том спасибо...
- Грустно все это. А на носу Новый год. Могут же быть новые ощущения, события, ожидания?..
- Нет... Хотя мне интересно посмотреть, как Андрюшка (младший внук. - Ред.) будет встречать Новый год. В прошлый раз он елку не очень воспринимал, а сейчас уже ждет эту елку, подарки будет ждать. Наверное, соберемся все вместе: Лиза, Макс, Сережа, дети...
- Себе что бы пожелали в новом году?
- Только здоровья, больше ничего не нужно. И чтобы в маразм не впасть - это самое главное. Все-таки впадаю в маразм, я это чувствую. После шестидесяти все впадают в маразм. Нужно написать себе плакат и повесить на стенке. Чтобы проснулся утром - и: «Имей в виду, ты в маразме».
Дмитрий Мельман
Фото: В.Горячев
