«Я полетел в космос как гражданин своей страны, а вернулся патриотом Земли», - сказал в интервью «Миру новостей» Герой России Федор Юрчихин.
- Я родился в то время, когда у всех на слуху были имена космонавтов. Гагарин среди них - первый. Победитель-чемпион, герой. Так я его воспринимал в раннем детстве. В школе он был для меня человеком, открывшим дорогу в космос. В студенчестве - личностью, чей гражданский подвиг, возможно, несоизмерим с профессиональным.
Для меня, например, стало откровением, что на одной из встреч с молодежью он выразил сожаление о разрушении храма Христа Спасителя, построенного во славу героев первой Отечественной войны. Это в эпоху-то научного атеизма!
- Гагарин был для вас олицетворением мечты, космос - целью. Но вот вы пришли к ней. Завтра лететь. Первое чувство?
- Легкий шок. Не ожидал. Меня зачислили в команду экипажа через четыре года обучения в Центре подготовки космонавтов, при том что большинство наших ребят по 10-12 лет ждали своего звездного часа.
Я мечтал лететь на отечественном корабле, а был поставлен перед фактом: включен в программу американского шаттла. На сборы дали три дня. А у нас с женой только родилась вторая дочка. Ей было всего два месяца, когда я уехал в Хьюстон. Там был еще один год подготовки и - старт с мыса Канаверал.
В экипаже нас было шесть человек - пятеро американцев и я. Я вообще не владел английским языком. Ну разве что на уровне советской школы, причем ученик я был нерадивый.
Я родился на юге, в Батуми. У моего отца в личном деле написано: неоконченное двухклассное образование. Он дитя войны, но умеет общаться на пяти языках. Полиглотом его сделал наш двор, в котором жили и дружили семьи разных национальностей и религий. Хочешь не хочешь, а чужой язык будешь знать, хоть и на уровне «снег башка попадет, совсем мертвый будешь...». По грамматике это два балла, зато в жизни все понятно. И в моем первом полете это было главным: видишь, что человек тебя не понимает, подключай руки, глаза, рисуй...
- То есть космонавты международного экипажа общались на пальцах?
- Вначале да, конечно. Потом я стал брать усиленные уроки английского и через год вполне прилично заговорил.
В том полете я участвовал в экспериментах, «варил» воду. Да-да, мы получали техническую воду. Ее используют на космической станции в различных системах, например для получения кислорода. Потом из технической воды путем минерализации «варили» питьевую воду для передачи на станцию - там находился экипаж из трех человек, они к тому времени были на борту уже больше четырех месяцев.
- Какую еще тайну можете приоткрыть из экспериментов, проводимых на орбите?
- В каждом полете шла работа по поиску лекарств от болезней, считающихся неизлечимыми. Например, мы везем в космос раковые клетки, клетки, зараженные гепатитом, СПИДом, выращиваем их там, изучаем провоцируемые ими процессы, чтобы научиться бороться с болезнями.
Иногда в космосе запускается точно такой же процесс, как на Земле, и оценивается влияние на него гравитации. Например, мы уже можем выращивать большие, длинные молекулы белка, которые невозможно вырастить в условиях гравитации на Земле. Здесь они ломаются, а в космосе живут и имеют совершенно другие свойства.
Долгие годы на орбите ставился эксперимент «Плазменный кристалл». Задача - научиться управлять холодной плазмой. Если мы этого добьемся - получим безграничное количество дешевой электроэнергии. И нам не надо будет ни уголь жечь, ни нефть, керосин или газ.
Сегодня на Международной космической станции работают высококлассные специалисты из 16 стран и совместно достигают прекрасных результатов в разных областях жизнедеятельности землян...
Когда я первый раз увидел Землю с высоты полета и понял, насколько она прекрасна, мне захотелось с помощью фотографий передать эту красоту. У меня в коллекции уже больше тысячи снимков.
- Коллеги, друзья называют вас покорителем Эльбруса. Почему?
- Однажды в полете я подумал: а хорошо бы подняться на Эльбрус. И удивительное дело - вскоре после приземления мне представилась возможность взойти на гору в компании с известным альпинистом Абдул-Халимом Ольмезовым. В 2014-м мы совершили повторное восхождение.
Увы, кажется, что все консервные банки мира собраны в одной географической точке. В Приэльбрусье строятся канатные дороги, различные туристические объекты. От хозяйственной деятельности пыль стоит столбом и оседает на ледниках. Это приводит к ускорению таяния снегов. Если ледники начнут таять, все сооружения будут сметены.
Мало того, каждый год совершается огромное количество восхождений на Эльбрус. Но как это сказывается на горах? Может, настала пора ввести квоты?
В Америке во время подготовки к полету мне довелось 10 дней ходить по каньонам. Там для естественных нужд нас учили выкапывать в специальных местах ямки, а потом накрывать их дерном, чтобы нанести как можно меньше вреда земле. Ни одной бумажки, сломанной ветки, пакетика, бутылочки мы, пробыв в тех горах 10 дней, нигде не оставили. И это общее правило.
Можно ли представить такое у нас? Не важно где, в подмосковных лесах или Приэльбрусье?
- В космосе тоже мусора с избытком.
- Технологии освоения космического пространства таковы, что ракетоносители оставляют свои ступени на орбитах. Плюс спутники, прекратившие свою активную фазу. И от этого пока никуда не уйти, как ни бьются ученые. Мусора в космосе с каждым годом становится больше. И если эту проблему не решать, то однажды, лет через 100, настанет момент, когда взлетать станет небезопасно, хотя космический мусор частично и сгорает в атмосфере.
Алина Буянова,
Фото из архива космонавта Ф. Юрчихина
Федор Юрчихин - 423-й космонавт мира и 98-й космонавт России. Количество полетов - 4, число выходов в открытый космос - 8, продолжительность работы в открытом космосе - 51 час 54 минуты.
Герой России. Родился в Батуми, окончил МАИ. С детства мечтал стать космонавтом.
