Волгоградка победила рак и родила двойню.
Говорят, в России рак, как и война, коснулся практически каждой семьи. Понятно, что с раком борются во всем мире и всюду эта страшная болезнь считается почти неизлечимой. Но в России это как-то уж совсем безнадежно. 29-летняя волгоградка Елена Журавлева ломает стереотипы.
Перед такими встречами всегда ожидаешь чего-то страшного. Но рядом со мной сидит жизнерадостная красивая девушка с очаровательными близнецами на руках. Рассказывая о том, как она боролась с болезнью, а потом рожала детей, Лена постоянно улыбается, шутит. Конечно, бывало всякое: и больно, и страшно, но «хотите верьте, хотите нет - болезнь помогла мне обрести себя, - признается девушка. -Только сейчас я поняла, как же я счастлива!»
«С мужем мы познакомились в детском саду, - вспоминает Лена. - Я работала воспитательницей, гуляла со своими малышами, а Игорь - с племянником. Познакомились, стали встречаться. Поженились. В 2006 году родился старший сын Владик».
А в 2010-м Лена заболела.
«ВО ВСЕМ ВИНОВАТ... МАНДАРИН»
«В феврале мы с Владиком лежали в больнице. Именно там я впервые потеряла сознание. Врачи сказали: «Ты такая зеленая, тебе надо больше есть!» Потом, уже дома, у меня воспалилась вена на шее. Это было уже серьезно - и мы вызвали скорую. Врачи первым делом спросили, что я ела. Я вспомнила, что утром смогла впихнуть в себя мандарин. «Вот! - обрадовались эскулапы. - Это аллергия!» А у меня никогда не было аллергии на цитрусовые, даже в детстве! «И на старуху бывает проруха», - заявил врач, прописал мазь и йод, уверил, что все пройдет, и уехал».
Это потом Лене скажут, что в ее случае категорически нельзя было греть воспаленное место, даже теплая вода провоцировала рост опухоли, а тут - согревающая мазь и йод. Ей становилось все хуже, от недостатка кислорода она постоянно теряла сознание. Муж снова вызвал врачей - и Лену увезли в больницу.
В больнице тот же вопрос: что ела? Услышав, что мандарин, врачи и тут сказали, что это может быть только аллергия, и принялись лечить девушку от отека Квинке. А ей становилось все хуже, температура поднялась до сорока градусов, медики только руками разводили: мы не знаем, что с тобой делать, анализы у тебя хорошие. И отпустили домой.
Дома Лена спала сидя: лежать она не могла - задыхалась. Утром снова в больницу, на этот раз к заведующему отделением. Он мельком взглянул на нее, сказал, что «налицо отек Квинке, иди лечись дальше». Лене стали давать лошадиные дозы гормонов, которые ничем ей не помогали. Медсестры, видя страдания девушки, тайком от врачей перестали ставить ей капельницы. Одна из них прямо сказала: «Собирай вещи и беги отсюда, иначе тебя здесь погубят!» Лена так и поступила. Ее соседка по палате посоветовала обратиться в железнодорожную поликлинику к доктору Александру Бордюже.
- Он первым делом попросил у меня результаты анализов, а их-то и нет, в больнице на просьбу выдать копию мой лечащий врач ответила отказом, - говорит Лена. - И лишь когда мы заявили, что будем вынуждены обратиться в полицию, результаты моих анализов нам все-таки выдали. Увидев их, доктор воскликнул: «Я не знаю, кто тебя лечил и от чего, но никаких следов аллергической реакции я в твоей крови не вижу». Я прошла повторное обследование, в том числе ультразвук. После чего врач сказал: «Немедленно к онкологу!»
САМА ПРИШЛА. НОГАМИ
- В онкологический диспансер пришлось ехать одной: родители в деревне, муж занят, - продолжает Лена. - Я делала 20 шагов и падала, поднималась - и снова шла, - вспоминает Лена. - Каким-то чудом добрела и даже выдержала все процедуры и расспросы онкологов, которые, надо отдать им должное, сделали все быстро. А когда получили рентгеновские снимки, собрали целый консилиум, на который пригласили и меня. Они были уверены, что я зайду с мужем или мамой, узнав же, что пришла одна, потеряли дар речи.
- Придя в себя, мужчины-хирурги воскликнули: «Ты как ходишь, милая?!» Ну как, говорю, ногами. Только падаю постоянно, - смеется Лена.
Вот смотри, сказали Лене доктора, показывая на снимки. Вот эту белую штуку на месте своего сердца видишь? Это опухоль.
- А сердце где? - спросила девушка. Оказалось, его уже не видно: рост опухоли спровоцировали гормоны, которые ей кололи в больнице.
У Лены потемнело в глазах. Выпал из рук и вдребезги разбился сотовый телефон.
«Он тебе пока без надобности, - заметили врачи. - Потому что ты отсюда никуда не поедешь, а родственникам мы позвоним сами».
Сначала хирурги хотели удалить огромную опухоль, но она оказалась неоперабельной: прилипла к сердцу, к венам, срослась с каждым сосудом. Из ее легких откачали 17 литров жидкости. Рассказывая об этом, Лена опять хохочет.
- Все манипуляции делались под местным наркозом. Врач пытался меня подбодрить, травил анекдоты. А я ему: «Не отвлекайте меня, я смотрю». «Куда ты смотришь?» - спрашивает. - «В шкаф стеклянный смотрю, наблюдаю за вашими действиями». Он вместо меня чуть в обморок не свалился, а потом как закричит медсестре: «Быстро накройте шкаф, а то мы ее тут потеряем!»
ПРИНЯЛА РЕШЕНИЕ ЖИТЬ
Лена прошла восемь курсов химиотерапии, в том числе пять красных, от которых выпадают волосы. Один раз пришлось шесть дней ходить со специальным аппаратом, который непрерывно накачивал ее организм лекарствами. В итоге опухоль сжалась, но не исчезла. Необходимо было провести лучевую терапию, на что эскулапы никак не могли решиться: боялись задеть сердце. Лена подписала бумаги, что всю ответственность берет на себя. К счастью, обошлось.
- Когда начали делать химиотерапию, я все ждала, когда же начнут выпадать волосы? В итоге, не дожидаясь пока облысею, попросила мужа меня побрить. Зашла в палату и говорю: «Ну как вам мой новый имидж?»
- Я ни разу за все время лечения самой себе не сказала, что у меня рак. С самого начала (еще в больнице, где меня лечили от аллергии) настроилась на то, что обязательно поправлюсь. Приняла решение жить.
Лену полюбили врачи и пациенты. Первые - за чувство юмора, вторые - за способность поддержать в трудную минуту.
- Как найти в себе силы бороться? Пожалеть себя первые два часа, потом вытереть слезы и понять, что это не конец. Если тебе сказали диагноз, это не значит, что ты завтра отправишься в крематорий. Надо перестать рыдать. Подумать, что тебя здесь, на этой земле, держит? Меня держали сын и муж.
ОДНОЙ КРОВИ
В больнице Лена провела ровно год. Поначалу не верилось, что больше не будет ни уколов, ни капельниц, радость омрачалась только одним: девушке сказали, что после такого лечения родить уже вряд ли получится. А они с мужем так мечтали о втором ребенке!
- Вердикт вынесли после того, как мне перелили кровь мужа, - вспоминает Лена. - После нескольких курсов убийственной красной химии мне стало так плохо, что срочно понадобилось переливание плазмы крови. А у нас с мужем группа одинаковая - первая положительная, вот мне его кровь и перелили. А потом выяснилось, что это может повлиять на зачатие. Спросили врача: «Почему не предупредили?» Она ответила: «О твоих, Лена, будущих детях я в тот момент думала меньше всего. Мне надо было спасать тебя».
- И мы поехали по монастырям. Просили. Молились. И чудо случилось. Наверное, это подарок мне за победу над болезнью, - смеется Лена. - О том, что он будет таким щедрым, что будет не один ребенок, а сразу два, да еще мальчик и девочка, я не смела даже мечтать.
- Мой врач-онколог Камиль Капланов, узнав о том, что будет двойня, с ходу спросил: «Лечились?» Я спрашиваю: «В смысле, лечились? От рака лечились, вы же знаете. А от бесплодия нет, не лечились. Само получилось». Он был очень удивлен, но уверил, что все будет прекрасно.
А вот врач в поликлинике, у которой Лена наблюдалась после выписки из онкологического диспансера, сразу отправила Лену на аборт.
- Она наговорила мне немало гадостей, сказала, что рожать в моем случае противопоказано, заявила, что дети могут родиться с отклонениями, - признается Елена. - И вот тут мой оптимизм дал сбой: я пришла домой и расплакалась. На следующий день опять кинулась к своему врачу, который запретил мне думать о плохом. За это я и моя семья ему безмерно благодарны.
- Как победить рак? Просто нельзя давать ему ни единого шанса взять над вами верх, - уверена Лена. - Со мной в больнице лежала девочка с таким же страшным диагнозом. Она постоянно ходила в какой-то бесформенной кофте, поникшая, опустив глаза, не видно ее и не слышно. Я никогда не зацикливалась на том, что у меня что-то болит, даже когда было совсем невыносимо. Не болит - и все! Я просто игнорировала диагноз, думала только о хорошем.
Сейчас все мысли Лены о близнецах Артемке и Настеньке, которым на днях исполнится девять месяцев. А еще о собственной квартире: сейчас семья с тремя детьми живет на 19 квадратных метрах в коммуналке.
Со своим квартирным вопросом Елена, куда только не обращалась: и к мэру, и к губернатору - пока безрезультатно. Сказали: ждите финансирования.
- Но, думаю, квартиру я себе тоже намечтаю, - улыбается девушка. - Потому что мысли материальны - теперь-то я это точно знаю!
Лилия Кантур,
фото автора
