В России очень любят поговорить о ювенальной юстиции. Дети - конечно, это святое. Но кто позаботится о стариках? Центр им. Сербского завален экспертизами по гражданским и уголовным делам, касающимся сделок с имуществом пожилых людей. Психиатры прогнозируют дальнейший рост квартирных афер такого рода.
«В 90-е годы приватизировали квартиры в основном 40-50-летние. Сейчас они вступают в тот возраст, когда человек становится доверчивым и не всегда может понять суть совершаемой сделки», - говорит научный сотрудник группы геронтологических исследований ГНЦ им. Сербского Ирина Мамонова.
Специалисты уверены: если государство не примет никаких мер по защите стариков на законодательном уровне, в ближайшие годы десятки тысяч пенсионеров окажутся на улице.
По статистике, до 4% пенсионеров в странах ЕС ежегодно лишаются финансовых накоплений и имущества, становясь жертвами финансовых аферистов. В России, по оценкам экспертов, все значительно хуже, хотя точных цифр никто не знает.
В Центре им. Сербского полагают, что психиатрическое освидетельствование в случае подписания дарственных, завещаний и других сделок с жильем надо сделать обязательным, особенно для пожилых людей. «Иначе в таких сделках мы еще больше утонем. Сейчас складывается ситуация, когда психиатрические экспертизы приходится проводить задним числом, а чаще и вовсе посмертно», - говорит Ирина Мамонова.
«ДОБРЫЕ» РОДСТВЕННИКИ
Кроме того, с пожилым россиянином перед заключением сделки должен поговорить независимый юрист, который разъяснил бы суть подписываемых документов.
«Большинство наших граждан юридически неграмотны, - считает Ирина Мамонова. - Наши пенсионеры не понимают, например, чем завещание отличается от договора дарения. А разница в том, что завещание человек может десять раз переписать, а договор изменить уже невозможно, разве что в результате долгих и муторных судебных разбирательств».
Подарит дедушка внучку квартиру, а тот его через месяц выселяет: «Ты, дед, переезжай на дачу. Ты свое пожил». И тут одна дорога - в суд. А уж суд выносит решение о направлении пенсионера на психиатрическую экспертизу. При этом речь идет не о признании человека недееспособным, а об установлении адекватности в момент подписания документов. Бывает, что пенсионер и в магазин сам ходит, и в политике разбирается прекрасно, и даже в Европу самостоятельно летом ездит отдыхать. Просто в жизни каждого человека наступает момент, когда какие-то бытовые вещи он уже перестает понимать.
Недавно в ГНЦ освидетельствовали бывшего высокого чиновника, ныне пенсионера, у которого не было детей, зато имелись три квартиры, одна из них - на Тверской. Пару лет назад к пенсионеру приехали «добрые» родственники, которые уговорили его переписать на них все жилье, обещая хороший уход. Когда дарственные были подписаны, «доброхоты» решили за дедушкой больше не ухаживать и положили его в психушку, чтобы признать невменяемым и оставить в интернате.
«Это довольно распространенная схема, - говорит Ирина Мамонова. - Открою секрет: считается, что на пенсионеров везде и всюду охотятся «черные» риелторы. Но, по статистике, намного чаще пенсионеры становятся жертвами своих родных, в том числе детей».
В случае с чиновником психиатры признали, что пенсионер не отдавал отчета в совершаемых действиях, и суд вернул пострадавшему все три квартиры, признав сделки недействительными.
Увы, бывает и по-другому. Умер адмирал, а после смерти выяснилось, что все свое имущество он завещал одному из внуков. Обделенные дети и внуки тут же обратились в ГНЦ им. Сербского за посмертной экспертизой: по их мнению, написать такое завещание адмирал мог только не в своем уме. Однако экспертиза опровергла эту версию, завещание осталось в силе.
| ПРАВДА ЖИЗНИ Считается, что на пенсионеров везде и всюду охотятся «черные» риелторы. Но, по статистике, намного чаще пенсионеры становятся жертвами своих родных, в том числе детей. |
|---|
Кстати, проводить посмертные экспертизы крайне сложно: с человеком уже не побеседуешь, выводы приходится делать буквально по медицинской карте. Основанием для пересмотра дела может служить, к примеру, инсульт или нарушение мозгового кровообращения.
«За рубежом ситуация попроще, - говорит Ирина Мамонова. - Например, в США у каждого человека есть свой адвокат. В России личных адвокатов зачастую нет даже у известных людей, не говоря уже о простых смертных».
В ряде стран за каждым пенсионером закреплен соцработник, который вникает во все дела подопечного. У нас же соцработник не обязан вдаваться в чужие проблемы - принес продукты, помыл люстру, ушел. Побеседовать со стариками и то стараются не всегда.
Даже ругаемая многими россиянами немецкая система «дожития», когда старики добровольно уходят в дома престарелых, куда более человечна. Конечно, о традиционных семейных ценностях тут речи не идет, зато и стать жертвой аферистов или собственных родственничков в немецком доме престарелых крайне сложно.
ПОЛОВИНЧАТЫЙ СУД
Одна из жертв «квартирного вопроса» - москвичка Инна Васильевна Полукарова. Со дня на день она ждет судебных приставов. Будут выселять.
Покойный муж Полукаровой Вячеслав Львович был известным в Москве профессором, в последние годы до своей кончины работал в Останкинском институте телевидения и радиовещания заведующим кафедрой рекламы. В 2008 году Вячеслав Львович, со слов жены, подпал под влияние знакомых, неких молодых людей: «Они ему сказали: «Пусть квартира поработает на вас!» Я говорю: «Слава, зачем ты им веришь? Это же просто рекламный слоган!»
Надо сказать, что профессор с женой не бедствовали - несмотря на пенсионный возраст, оба работали. Инна Васильевна, например, преподавала в вузе английский язык плюс пенсия. Профессору Полукарову предложили заключить договор ренты: тот завещает квартиру знакомым, а они выплачивают ему ежемесячно материальную помощь в размере 10 тыс. рублей.
С одной стороны, такая сумма для профессора и жены особой роли не играла. С другой - завещать квартиру было совершенно некому. Детей у супругов нет, а с племянниками и прочими родственниками отношений они давно не поддерживают. Словом, профессорская квартира рыночной стоимостью 10-12 млн рублей будоражила воображение мошенников.
«Однажды меня вызвали в милицию и спросили, знаю ли я, что в регистрационной палате пытаются зарегистрировать сделку купли-продажи квартиры за моей подписью», - рассказывает Инна Васильевна. Нет, конечно! В итоге сделку удалось остановить, так как подпись была поддельной. Однако никакого уголовного дела против жуликов заведено почему-то не было.
Но, похоже, «черные» риелторы не сдавались. «Муж приходил вечером домой и снова начинал уговаривать меня: давай заключим договор пожизненной ренты, будем жить полегче. Я его отговаривала: Слава, мы и так неплохо живем. Разве что по ресторанам не ходим».
Кстати, среди претендентов на квартиру был бывший студент профессора Полукарова. Вскоре между мужчинами возникла непонятная дружба: вдова уверяет, что профессор стал принимать какие-то таблетки. «Я спрашивала у него: что это такое? Он говорил, биодобавки», - вспоминает Инна Васильевна.
Начав пить «биодобавки», Вячеслав Львович стал быстро сдавать. У него начались обмороки, провалы в памяти, головокружения. Через пару лет он умер. Причем - странная история! - из морга таинственным образом исчез акт экспертизы вскрытия. А в свидетельстве о смерти написали, что 69-летний профессор скончался от внезапной остановки сердца. Вдова считает, что профессора отравили - сердечными недугами Полукаров никогда не страдал...
Через полгода Полукарова пошла оформлять наследство. «Нотариус сказала сходить за справкой в кадастровую палату. Я взяла справку, а там написано, что владелец моей квартиры - бывший студент мужа Погребешный!» - вспоминает вдова.
Она подала документы в суд. И оказалось, что профессор Полукаров все-таки заключил со своим бывшим студентом договор. По нему профессор и его жена имеют право проживать в квартире до самой смерти, после чего жилье переходит «любимому студенту». За это Погребешный будет выплачивать профессору 10 тыс. рублей ежемесячно.
Проверили сберкнижку: деньги действительно приходили каждый месяц. С момента заключения договора Полукаров успел получить около 300 тыс. рублей ренты...
«Я не знала, что муж все-таки заключил с ним этот договор. И лишних денег тоже не видела», - клянется вдова.
Тем временем суд постановил - внимание! - выселить вдову с занимаемой жилплощади...
«Более чем странное решение, - говорит юрист и правозащитник Алексей Самохвалов. - По договору вдова имеет право на пожизненное проживание в квартире. Суд может либо отменить договор как неправомерный, либо оставить его в силе. Здесь же получается, что суд выборочно отменил половину договора».
А вы говорите «права детей», «ювенальная юстиция». Тем временем самыми беззащитными оказываются не дети - что с них возьмешь? А те, у кого есть что отнять.
Аделаида Сигида
