За последние годы в столице исчезло несколько видов животных. Зелени в городе - вдвое меньше положенного для такого мегаполиса. И это не проблема флоры и фауны. Это проблема человека.
На дворе июнь, пора гнездования, и луговых птиц пугать никак нельзя. Но на всех московских лугах жужжат газонокосилки. Даже на особо охраняемых природных территориях (ООПТ), например в долине реки Битца.
- Там и коростель был, и куропатка, и хорь черный. Теперь их нет, - сокрушается заведующий лабораторией охраны природы города НИИ охраны природы Борис Самойлов.
До недавнего времени у Бориса Леонтьевича была еще одна должность - главный редактор Красной книги города Москвы. Но сейчас с этим, можно сказать, покончено. Уже два года Департамент природопользования и охраны окружающей среды не заказывает мониторинга.
- Они не делают этого, потому что тогда пришлось бы признать, что у нас год за годом исчезают целые виды, - объясняет ученый. - Так что я уверен, что больше Красной книги у нас не будет. За нынешний год мы еще бабки не подбивали, но выпь большая точно исчезла. Потому что на месте, где она гнездилась в Братеевской пойме, построили метродепо.
Другой пример: на севере Москвы было Долгопрудненское болото с большой колонией чаек и пастушковыми (это такие птицы). Вплотную к нему построили новый микрорайон, и сейчас многие птицы здесь исчезли.
- Все это произошло недавно, - констатирует Борис Леонтьевич. - Почему? Потому что, когда пытаются строить на особо охраняемых природных территориях или вплотную к ним, департамент отчего-то всегда соглашается. Вместо того чтобы организовывать заказники, ведомство строит пикниковые точки и волейбольные площадки.
Зато новых ООПТ в городе не формируют, хотя есть Закон г. Москвы «О схеме развития и размещения особо охраняемых природных территорий в городе Москве». По нему запланировано создание десятков заказников, памятников природы и заповедных участков. Должны были, например, появиться ландшафтный заказник «Бутовский» и фаунистический заказник «Долгие пруды». Но последняя охраняемая территория - Дегунинский природный заказник - была открыта 14 сентября 2010 года.
Тем временем на старые ООПТ идет наступление. Вот недавний пример: в Лосином Острове построили асфальтовую дорогу, которая разбила его городскую часть пополам.
- В результате в национальном парке на территории Москвы исчезли коростель, жулан, овсянка обыкновенная, ласка, - рассказывает Борис Самойлов. - Лесным жителям еще ничего - лесов в Москве много. А вот луговая фауна очень страдает. Зайцы-беляки - с ними более-менее нормально, они в лесу живут. А русаков не стало. Осталось для них только несколько пятачков, а этому зайцу необходима большая территория.
Горностай теперь бывает в городе только заходами. Крылатская пойма, где он жил, застроена. Единичные особи черного хоря остались, но размножение прекратилось. Исчезают птицы: чибис, жаворонок, серая куропатка, перепел. Исчезли болотная сова и болотный лунь.
Дело в том, что луга активно застраивают. В том числе и некапитальными досуговыми центрами, как в Битцевском парке и на Теплом Стане. Логика простая: вроде не деревья, не жалко. Там, где не строят, там косят, уничтожая цветы и насекомых, которые в них живут. Животным и птицам становится нечего есть и негде гнездиться.
На неохраняемых территориях - в городских парках и скверах - это началось значительно раньше. И уже сейчас там исчезло практически все живое. Остались только привычные к людям виды - вороны с голубями, воробьи, да еще скворцы и трясогузки. Но теперь набирает обороты принятая еще при Юрии Лужкове практика, когда городские леса превращали в регулярные парки, убирая все живое и некрасивое и оставляя только деревья на газоне. Одной из первых жертв стал тогда Царицынский парк. Но сейчас на это дают куда больше денег. Шутка ли - на благоустройство парка вокруг Борисовского пруда потратили 1,2 млрд рублей. Для сравнения: в ту же сумму дополнительных затрат обошлась бюджету Москвы аномально снежная зима этого года. И ладно бы хорошо сделали.
- Они уничтожили плодородную почву, заменили траву газоном и высадили деревья, которые не могут там расти, - рассказывает Борис Самойлов. - Посадили большие сосны по 2,5-3 метра. И уже в прошлом году они стояли желтые.
Ну, спрашивается, и какое дело москвичам до горностаев с русаками? У них - своя жизнь, у людей - своя. Но это только на первый взгляд так. На самом деле исчезновение животных целыми видами - вернейший признак, что с нашей окружающей средой что-то не так. А значит, в скорости и нам плохо придется.
Лес, превращенный в парк, защищает только вполсилы. Ведь из всех основных ярусов в нем остается только древостой. Подрост и подлесок уничтожаются. Вместо надпочвенного покрова из лесных трав возникает коротко стриженный газон. Даже рыхлой лесной подстилки не остается, ведь палую листву из преобразованных парков теперь вычищают каждую осень.
Общая площадь парка вроде как остается прежней, но биомассы там уже значительно меньше. А значит, и от вредной городской среды он защищает куда слабее. С лугами и газонами ситуация аналогичная: просто представьте высокое разнотравье и зеленую щеточку стриженой травы.
А между тем зеленых территорий москвичам отчаянно не хватает. И это не общие размышления.
- Существует рекомендация ВОЗ, согласно которой на каждого городского жителя должно приходиться по 50 кв. метров, занятых исключительно растительностью, - рассказывает руководитель Московского городского общества защиты природы Галина Морозова. - Соответственно на 12 млн официальных москвичей должно быть 60 тыс. га. У нас же - 33,4 тыс. га, и это с учетом застройки озелененных территорий.
Помимо рекомендаций ВОЗ существуют российские СНиПы. Их-то Москва выполняет и перевыполняет, там всего 16 кв. метров на человека. Но...
- Эти правила учитывают только рекреационные потребности, а не средозащитные, - объясняет Галина Морозова.
Все эти болота и чащи, где только лоси ходят и зайцы бегают, нужны не для красоты и абстрактного сохранения разнообразия видов. Они защищают нас от заводских выбросов и выхлопных газов, от перегретого камня. Но нас все больше, а зелени все меньше. И от этого даже местный климат меняется - лучше выживают растения, приспособленные к полупустыням.
Недавно биологи с ужасом обнаружили, что в Москве почти исчезли лягушки. Осталось только два вида, и то в глубине лесов и в небольшом количестве. Тут уже не покосы и не застройка виноваты, а климат. Оказывается, вода в московских прудах теперь зацветает уже в мае - головастики развиться не успевают. Без кваканья мы, положим, еще проживем. А без нормального климата?
Никита Аронов
