В конце сентября состоялись два знаковых суда по уголовным делам: в Саратовской области судили мужчину, в Красноярске - женщину. Разные профессии, разные судьбы, но «вина» одна и та же - оба «преступника» пытались своими средствами избавить онкобольных от невыносимой боли, которую по закону унять должен был лечащий врач. Кажется, что от боли кричит уже вся страна: больные, их родственники, медики. Однако этот крик, слышный всем, почему-то до сих пор не слышат чиновники Минздрава.
БЕС БОЛИ
«Фурункул» вскрылся в феврале 2014 года - после громкого самоубийства контр-адмирала Вячеслава Апанасенко. Такое остаться незамеченным никак не могло. Бывший начальник управления ракетно-артиллерийского вооружения ВМФ не только выстрелил себе в лоб из наградного пистолета, но и оставил предсмертную записку, в которой обвинил в своей смерти «Минздрав и правительство».
Трагедия семьи военного моряка тут же стала достоянием гласности. Правда оказалась дикой. Причиной свести счеты с жизнью Апанасенко назвал бюрократические проволочки. Их ежедневно приходилось преодолевать его близким в попытках достать обезболивающее. «Сам готов мучиться, но видеть страдания своих родных и близких непереносимо», - написал Апанасенко в своем последнем письме. Этим выстрелом, последним в своей жизни, контр-адмирал пробил крепчайшую стену замалчивания.
Оказалось, подобных историй по России множество. Одна страшнее другой. В подмосковном Пущине онкобольной застрелил из охотничьего ружья своего лечащего врача, а потом застрелился сам. В Орехово-Зуеве молоденький милиционер задушил подушкой мать, которая страдала четвертой степенью рака молочной железы и больше не могла терпеть. Два раза пыталась покончить с собой - неудачно. И вот уговорила помочь 23-летнего сына. Сын исполнил последнюю волю матери, а потом позвонил в родное отделение - сделал явку с повинной. От некоторых признаний на суде жуть берет. Всю ночь перед «утром казни» мать и сын держались за руки, пока женщина из последних сил не попросила: «Давай, сынок, не бойся, смелее». Обезболивающего у врачей милиционер так и не допросился. Того самого морфина, что не смогла купить мужу в последний день его жизни жена контр-адмирала Апанасенко.
На пресловутом обезболивающем замкнулась и история осужденного 23 сентября этого года 59-летнего Павла Коваленко из Балашова Саратовской области. Жена, умиравшая от рака, уговорила выстрелить в нее из обреза. 8 июня Павел решился на этот поступок. После чего хотел убить и себя, но полиция, которую он вызвал, приехала до того, как он дописал предсмертную записку. А вы говорите, они всегда опаздывают...
Суд отмерил ему шесть лет колонии строгого режима.
ОБЕЗБОЛИВАНИЕ ПО-РОССИЙСКИ
- Рецепт выписывает участковый терапевт по рекомендации онколога. Требуются: виза главврача, штамп, треугольная и гербовая печати. Рецепт действителен пять дней. Если лекарства нет в наличии, то это проблемы больного.
- Доктор не может назначить дозу больше предельно допустимой, несмотря на силу боли.
- Выдачу наркотиков регулируют около 50 актов и приказов. Любая ошибка с выпиской лекарств может быть квалифицирована как незаконный оборот наркотиков.
ДЕЛО ВРАЧЕЙ
Человек мучается от боли. Мучается так, что готов переступить последнюю черту. Кто виноват? Ответ так и просится на язык: тот, кто это обезболивающее не выписал. Но правильный ответ на этот вопрос дает сентябрьский суд в Красноярске.
История 72-летней Алевтины Хориняк, врача-терапевта с огромным стажем, началась пять лет назад и все эти годы сопровождалась таким пристальным вниманием общественности, что суд не решился на крайние меры.
Так что же сделала пожилая доктор, чтобы таскать ее по судам целых пять лет?! А вот что: выписала рецепт обезболивающего онкологическому больному. Легальное лекарство, которое эту боль действительно облегчило. В чем же преступление? В том, что Алевтина Хориняк, пожалевшая умирающего, не была его лечащим врачом. Врачом была, а лечащим - нет. А значит, согласно российским законам, выписывать такой рецепт не имела права. Следствие этого поступка - обвинение в незаконном приобретении сильнодействующих веществ и вполне реальная угроза лишиться свободы на восемь лет. Общественный резонанс на суд все же повлиял, и в результате пяти лет судебных тяжб доктора приговорили к штрафу в 15 тыс. руб. Но ведь не оправдали! Доктор не смирилась с обвинительным приговором и подала на пересуд.
- Такие истории - обыденность нашей жизни, - возмущается президент межрегионального Общества фармакоэкономических исследований, заместитель председателя Формулярного комитета, доктор медицинских наук, профессор Павел Воробьев. - Свежую слышал совсем недавно. После моей лекции подошел врач и рассказал: у него жена страдала от рака. Он лечил. Она умерла, а родственники написали донос, что тот убил ее специально. И вот 45-летний медик уже пять лет под следствием. И главная причина этого следствия - диплом врача. Понимаете, он не имел права лечить именно потому, что он врач, а не лечащий врач. Скажете: маразм? Но парня таскают и таскают...
Почему же в таком случае обезболивающие не выписывают те, кому положено? Они тоже боятся попасть под суд. На сегодняшний день процедура выписки сильнодействующего препарата настолько забюрократизирована, что врачу под благовидным предлогом проще вообще не выписывать рецепт.
- Система устроена так, что, если ты выпишешь морфин, можешь сесть в тюрьму, - продолжает профессор Воробьев. - А если не выпишешь, ничего не будет. Зачем в такой ситуации врачу выписывать наркотический препарат? Чтобы попасть под суд? Конечно, врачи не хотят с этим связываться.
К чему такие строгости? По версии чиновников, они необходимы, чтобы пресекать незаконный оборот наркотиков. Однако у медиков другая версия.
А КАК У НИХ
В США и большинстве стран ЕС право на выписку любого рецепта дает лицензия врача. В отличие от России, где наказывают за «ненормативный» рецепт, в ряде стран Запада скорее накажут за недостаточное обезболивание, которое трактуется законом как жестокое обращение.
ЧУЖОЕ НЕ БОЛИТ?
По данным целевой группы по развитию паллиативной помощи в странах Центральной и Восточной Европы, в России потребление наркотических анальгетиков в 200 раз меньше, чем в Германии; в 40 раз меньше, чем в Эстонии; в 10 раз меньше, чем в Белоруссии. Это значит, что большинство инкурабельных онкобольных, а их в России около 200 тысяч, ежегодно умирает без необходимой помощи, в страданиях, которые можно было бы предотвратить.
ЧИНОВНИКАМ НЕ БОЛЬНО
- Причина в том, что нужды больных людей перестали быть приоритетом, - объясняет ситуацию врач анестезиолог-реаниматолог высшей квалификационной категории, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Надежда Осипова. - Отсутствие действенных мер по обеспечению доступности эффективных опиоидных анальгетиков для пациентов с тяжелыми болевыми синдромами, несмотря на продолжающиеся самоубийства измученных болью пациентов, - наглядное тому подтверждение. Более того, последний приказ Минздрава РФ №183н «Об утверждении перечня лекарственных средств для медицинского применения, подлежащих предметно-количественному учету» ужесточает требования к регистрации рецептов даже на комбинированные препараты, содержащие малое количество наркотического или психотропного вещества. И предусматривает уголовное наказание за какие-либо дефекты при их назначении и отпуске, хотя эти препараты не относятся к наркотическим или психотропным средствам. Ясно, что под таким дамокловым мечом медицинское использование этих анальгетиков будет резко ограничено...
Проще говоря, то законодательство, которое есть в России сегодня, полностью снимает ответственность с чиновников и перекладывает ее на врачей, в результате чего принять решение о выписке наркотика для доктора становится крайне рискованным делом. Ведь жить хотят не только больные, но и доктора. Результат - самоубийства больных, суды над врачами и теми, кто взял на себя «бремя милосердия», увольнения специалистов с мировым именем.
18 сентября этого года доктор Надежда Осипова, известнейший в России анестезиолог с 56-летним опытом работы, уволилась с должности главного научного сотрудника ФГБУ МНИОИ им. П.А. Герцена, опубликовав открытое письмо, в котором написала, что больше не может «быть причастной к начавшемуся разрушению российской медицины, превратившейся в один из видов «экономической деятельности». Письмо, звучащее словно отголосок февральского выстрела контр-адмирала Апанасенко. Но будет ли он услышан?
Марина Алексеева
Коллаж А.Хорошевский
