Накануне Рождества 77-летний генерал-лейтенант ВВС в отставке Анатолий Кудрявцев покончил жизнь самоубийством. Причина - четвертая стадия рака желудка. В предсмертной записке он написал, что не мог терпеть боль.
После инцидента в СМИ вновь заговорили о нехватке обезболивающих для онкобольных, хотя глава Минздрава Вероника Скворцова уверяет, что в 2014 году принят целый ряд постановлений, которые упрощают доступ к сильнодействующим препаратам.
Теперь, например, врач может выписать пациенту сразу до 40 ампул морфина, то есть в разы больше прежнего. По словам министра, был сформирован шестимесячный запас обезболивающих в сельской местности и трехмесячный в городах. Отменено требование о возврате упаковок от использованных наркосодержащих лекарств при выписке новых. Срок действия рецепта увеличили с 5 дней до 15.
Однако врачи, работающие «на земле», особых улучшений не заметили. «Ситуация с выписыванием обезболивающих по-прежнему сложная, - пишут они на медицинских форумах в интернете. - Раковым больным приходится доставать наркотические вещества через знакомых. Но это далеко не всегда и не у всех получается».
Разобраться в ситуации глава Минздрава обещала еще два года назад, когда об острой нехватке эффективных обезболивающих пуб-лично заявили врачи центра «Медицина катастроф». По их словам, при выезде на чрезвычайные ситуации и крупные ДТП приходится пользоваться банальным анальгином. Заявление врачей поддержали работники скорой.
Росздравнадзор, которому Вероника Скворцова поручила «разбираться», даже увеличил свои штаты. Но... Самоубийства, спровоцированные все той же проблемой, происходили в 2014-м одно за другим.
В феврале застрелился контр-адмирал запаса Вячеслав Апанасенко, родственники которого не смогли приобрести обезболивающее из-за якобы неправильно оформленного рецепта.
В июне тем же способом ушел из жизни больной раком экс-генерал спецслужб Виктор Гудков. За три месяца до этого покончил с собой генерал-майор в отставке Борис Саплин.
В самом конце 2014-го, 22 декабря, список продолжил заместитель декана экономического факультета МГУ Игорь Волков, ему было 65 лет.
И это только резонансные случаи.
Похоже, разбираться никто и не собирается. Делу о смерти генерала не дали ходу. А ведь, судя по предсмертной записке, и врачи, и медчиновники должны нести ответственность по ст. 110 УК РФ «Доведение до самоубийства», предусматривающей наказание до трех лет лишения свободы.
Кстати, в отношении врачей, «боящихся», как утверждает Скворцова, выписывать медпрепараты, эта статья не была применена ни разу! Хотя только в Москве чуть ли не каждую неделю добровольно уходят из жизни несколько раковых больных.
Вице-мэр Москвы Леонид Печатников, комментируя подобные случаи, в заявлении Интерфаксу заверил, что «человек может быть хорошо обезболен, но у него возникает депрессивное состояние, которое становится причиной желания уйти из жизни».
Психолог Евгений Саяпин считает, что искать виновных только среди врачей неправильно. «К сожалению, в современном мире родственные связи сильно нарушены, - говорит он. - У большинства самоубийц-генералов в личной жизни одна и та же картина - жены умерли, у детей свои семьи. Каковы бы ни были страдания человека, перенести их легче, если ты кому-то нужен».
Почему именно генералы убивают себя чаще, чем гражданские? Во-первых, это не так. Просто военный отставник высокого звания быстрее попадет в поле зрения СМИ. Во-вторых, обывательский аргумент - дескать, у генералов, как правило, есть пистолет, им проще застрелиться - не очевиден. Как показал последний случай, генералы не ищут красивой смерти: Кудрявцев повесился на шнурке от ботинка.
Больше того, мнение о том, что военные переносят тяготы и лишения жизни легче, чем гражданские, тоже надуманно. На самом деле все наоборот. «Люди, которые в молодости идут в военные или в спецслужбы, часто руководствуются своими внутренними страхами. Страхом одиночества, желанием все время находиться в какой-то системе. Выпав из обоймы, бывший военный нередко боится жить, так как без системы чувствует свою беспомощность и никчемность», - говорит Саяпин.
Тем временем серия «генеральских» самоубийств вновь подняла в обществе две больные темы - тему хосписов и эвтаназии.
«Эвтаназию у нас в стране разрешать нельзя, - уверен врач-терапевт Владимир Паренаго. - Сегодня люди настолько циничны, что найдется немало желающих отправить на тот свет престарелого родственника, ставшего обузой. Будут уговаривать на эвтаназию, потом скажут: ну вот видите, он сам так хотел».
Пожилые люди у нас в стране, по словам Паренаго, не готовы за себя бороться - россиянам присуща жертвенность ради следующих поколений.
Аделаида Сигида
Коллаж: А. Хорошевский
ЭВТАНАЗИЯ ПО-ЕВРОПЕЙСКИ
В Европе все больше стран, где общественная мораль допускает эвтаназию. В начале 90-х ее разрешили в Нидерландах, а в прошлом году произошла настоящая революция в области «цивилизованного» ухода из жизни: Бельгия стала первой страной, где начали умерщвлять больных детей согласно их желанию и желанию родителей.
