Россия спасает своих сирот от иностранных усыновителей, закрывает интернаты и запрещает волонтерам посещать оставшиеся, финансово поощряет отечественные приемные семьи и не придает значения выбору родителей. В итоге забота о детях становится доходным предприятием для жителей глубинки, а дети страдают от этой заботы.
Новость о ЧП в Улан-Удэ облетела все газеты. Чтобы подзаработать, молодая женщина взяла на воспитание двух сирот. Старшую девочку подбросила деревенским родственникам, дошкольницу увезла с собой в город. Осенью малышка заболела. Несколько недель приемная родительница наблюдала за муками ребенка и не вызывала врачей. Ни кровоточащие язвы на теле малышки, ни высокая температура ее не насторожили. Мамаша лечила дочь народными средствами, пока та не скончалась.
Ситуация подается как история о малограмотной и социально запущенной тетке из дремучего села. Дескать, способов обогащения в ее краях нет - доход приносят только сироты. Народ не привык пользоваться услугами медиков - лечится травами да молитвами. Бедные, дикие, забитые люди, чего еще от них ожидать.
Разыскав соседей и знакомых приемной семьи, пообщавшись с ними, корреспонденты «Мира новостей» увидели в этом происшествии совсем другое.
«Я НЕ ВИНОВАТА»
Приемную мать умершей девочки Жаргол Дыбикову (фамилия героини изменена в интересах следствия) не назовешь недалекой, малоимущей и неблагополучной. Образованный человек, занимающийся издательским бизнесом, выросший в хорошей семье. Ее мама - учитель истории с многолетним стажем, «ветеран российской педагогики», как выразились бывшие коллеги из Кижингинской средней школы №1. Пару-тройку лет Жаргол работала в Польше, потом вернулась в родное село.
Понятно, что книгопечатание в бурятской Кижинге не процветает, однако какие-то подработки издательница находила. Земляки Дыбиковой сомневаются, что она стала приемной матерью из-за денег: «Скорее ради статуса. И квартира у нее теперь подходящая». Вопрос в том, как органы опеки доверили сирот одинокой женщине без мужа, постоянного места работы и, главное, без детей и опыта их воспитания? И не одного ребенка, а сразу двух.
Жаргол разрешили взять девочек из Закаменского реабилитационного центра для несовершеннолетних. Она забрала их оттуда сразу после скандала - в 2012 году в интернате вскрылись факты жестокого обращения персонала с подростками. Кстати, наша газета подробно писала и о воспитателях-насильниках, и о проверке, организованной уполномоченным при президенте РФ по правам ребенка Павлом Астаховым. После его визита в республику местные власти расформировали учреждение, а сирот перепоручили приемным родителям. Чиновники, способствовавшие бардаку в Закаменском центре, не были наказаны, поэтому органы опеки, спешно подбиравшие семьи для ребят, точно знали: если и они «накосячат», под суд не пойдут.
В числе детей-«счастливчиков» оказались 10-летняя и 7-летняя девчушки, отправленные к Жаргол Дыбиковой со словами: «Вам крупно повезло. Будете жить у приличных людей».
«Понятия не имею, почему служба опеки выбрала для девочек-сирот 37-летнюю бездетную и незамужнюю маму, - рассуждает завуч Кижингинской школы Жаргалма Дашицыренова. - Старшая воспитанница Дыбиковой учится у нас. Младшую никто никогда не видел. Я слышала, что она часто болеет».
Сегодня сотрудники органов попечительства Кижинги и заместитель главы районной администрации по социальным вопросам Интерна Эрдынеева прячутся от журналистов. На это у них времени и сил хватает, а на контроль за приемными семьями, беседы с детьми, учителями и соседями Дыбиковой за два года времени не нашлось, иначе они поинтересовались бы, куда и зачем Жаргол увезла слабого и нездорового ребенка.
В Улан-Удэ женщина снимала квартиру. В ней мама и дочь останавливались, когда ездили на медицинские консультации и лечение. У девочки был целый букет заболеваний, периодически ее осматривали врачи.
«Мы, как и вы, задаемся вопросом: «Почему Жаргол не вызвала скорую, не обратилась в больницу, когда малышка билась в судорогах?» Наверное, потому, что боялась инспекторов из опеки, - объясняют односельчане Дыбиковой. - Оформляя документы для приемных семей, они не обещают им помощи, не инструктируют, но запугивают. Грозятся при малейшей оплошности - болезнях, несчастных случаях - отнять ребенка, засудить взрослых, посадить их в тюрьму, заставить выплачивать государству огромные суммы. У обычной матери сработал бы материнский инстинкт, она забыла бы обо всем, кроме дитя. Но у бездетных женщин его нет. Страх за себя оказался сильнее страха за неродную дочь».
С жителями Кижинги не согласны чиновники из органов опеки. «А к администрации какие претензии? В районе недостаточно специалистов - психологов, кураторов, чтобы регулярно проверять приемные семьи, - заявили те из них, с кем нам удалось поговорить. - За девочек отвечала мать, и регион платил ей за это деньги».
Все не виноваты: пугливая мать, формалисты-инспекторы, районные и республиканские департаменты социальной защиты населения, «тасующие» детей-сирот как игральные карты: избили в интернате - перебросим в первую попавшуюся семью, не приживется - вернем в детдом, если уцелеет, конечно. Все не виноваты, а ребенок мертв.
Пока следователи и адвокаты гадают, в какой колонии и на какой срок в перспективе поселится Жаргол Дыбикова, руководители местных органов попечительства, затаившись, ждут, когда утихнет очередная заварушка. Их не уволят и не посадят. Впрочем, и приемная мать, скорее всего, услышит условный приговор, что не будет шоком для страны - это не впервые.
ПРИЕМНЫЕ, НО НЕ МАТЕРИ
В феврале 2014-го «Мир новостей» рассказывал читателям о жительнице алтайского села Егорьевка - матери семи приемных детей, которая восемь лет скрывала смерть одной из дочерей, чтобы получать пособие. Там органы опеки тоже доверили сирот бездетным и безработным родителям. Правда, врачи были в курсе, что двухлетняя девочка серьезно болела.
Когда она умерла, семья не известила медиков и социальных кураторов о своей утрате, тайком похоронила ребенка на сельском кладбище и, пользуясь липовыми справками, годами продолжала получать деньги от государства. К 2014-му «накапало» более 600 тысяч рублей. Когда мы об этом писали, уголовное дело приемной матери передавалось в суд, а региональный департамент социальной защиты собирался наказать ленивых и невнимательных инспекторов из органов опеки.
До сих пор не наказали. Мамаша получила условный срок, детей у нее не отняли, половину суммы она погасила добровольно, остальную часть с семьи взыскивает служба судебных приставов - распродает их имущество. Шесть приемных детей будут расти в пустой избе.
С таким же пофигизмом отнеслись к смерти двух мальчиков и к судьбе еще троих ребят из приемной семьи Ирины Даниловой хакасские органы опеки. Задергались, лишь когда врачи нашли в бронхах «случайно умершего» четырехлетнего пацаненка древесные опилки. За проступки бывшая воспитательница детского сада из села Чапаево тыкала сыновей носами в кошачий туалет.
В селе Мосейцево Ярославской области 67-летняя женщина издевалась над семью приемными детьми. Одна из девочек-подростков скончалась от побоев «в результате халатного бездействия должностных лиц». Цитируем выводы правоохранителей: «Несмотря на многочисленные жалобы о нарушении прав детей, сотрудники регионального отдела по опеке и попечительству не провели надлежащую проверку заявлений и не приняли мер по защите прав несовершеннолетних». Думаете, кто-то сел на скамью подсудимых? Нет.
Год назад, когда в российских регионах на 6-10% выросли выплаты приемным родителям, председатель правления общественной организации «Право ребенка» Борис Альтшулер предупреждал: «Детей будут брать ради денег. Представьте, если ребенок - инвалид, его взяли, деньги получили. А ведь инвалид очень болен, может легко умереть. Потом разбирайся, отчего это произошло. Плохих людей проверки не отличат, поскольку нет сопровождения, поддержки, постоянного отслеживания, каково ребенку в семье».
Так и случилось. Государство позволяет приемным родителям выбирать детей, но не выбирает самих родителей. Не проверяет их, не испытывает, не учит, не контролирует. В провинции органы опеки раздают сирот налево и направо, чтобы выполнить план и закрыть интернаты. В Бурятии, где недавно умерла 7-летняя девочка, по отчетам социальных служб, только в 2014 году попал в приемные семьи 801 ребенок. И каждому из детей инспекторы сказали при «передаче из рук в руки»: «Тебе крупно повезло. Будешь жить у приличных людей».
Ольга Полиенко, Анна Бессарабова
Фото: FOTOLIA.COM
Личное мнение
Руководитель добровольческого движения «Дорогами добра» Валерий Басай: «В экстремальных ситуациях приемные матери стараются избежать огласки, скрывают правду от органов опеки, потому что боятся оказаться в эпицентре скандала. Этот страх и приводит к жутким развязкам. Вы в статье говорите о гибели приемных детей, а я знаю случаи, когда родители не могли справиться с воспитанниками, привозили ребят в летние лагеря и просто их оттуда не забирали - исчезали в неизвестном направлении.
России пора переходить от системы выбора ребенка к системе подбора родителей. В органах опеки нет профессионалов, в школах приемных матерей (а их в стране очень мало) нет психологов. Не созданы полноценные группы сопровождения семей. У нас полно проблем. Российскими воспитателями не востребованы подростки старше 10 лет, приемные семьи стараются не брать сестер и братьев, детей мигрантов. Государство много говорит о помощи сиротам, но почти ничего не делает».
