Шкурки рыб обычно идут на выброс. Но бизнесмен и изобретатель из Ингушетии придумал, как приспособить их для кожевенного производства. Оказывается, после правильной обработки рыбья кожа становится даже лучше овечьей и бычьей.
Центр Назрани, здание бывшей химчистки. На входе чувствуется легкий рыбный запах. Но в большущей комнате с образцами готовой продукции рыбой уже не пахнет. Ничто не напоминает о плебейском происхождении всех этих ремешков, паспортных обложек и сумочек. Легче принять их за благородную кожу змеи.
- Можно ли сделать рыбью шкуру похожей на шкуру крупного рогатого скота? Я до такого не опускался, - создатель, технолог и один из хозяев производства Ахмед Шадиев влюблен в свой материал и может часами говорить о его достоинствах. - Рыбья кожа в три раза прочнее коровьей и в четыре раза легче. Такая у нее структура, ведь рыба создана природой, чтобы выдерживать на глубине огромное давление. В плане носкости этой коже конкурентов нет.
Еще рыба создана, чтобы жить в воде. Поэтому ее кожа почти не мокнет - впитывает всего 3-7% влаги. Наконец, этому материалу можно придать до пяти тысяч оттенков.
- У обычной кожи может быть два-три живых цвета. Все остальное - только с помощью искусственного покрытия. А тут тысячи натуральных цветов, - объясняет Ахмед.
На предпринимателе нет ни ярких оттенков, ни рыбьей кожи как таковой. Черное пальто, черная рубашка, темно-серые брюки от костюма, легкие черные ботинки - обычный костюм кавказского мужчины. Зато вокруг настоящее буйство красок. По стенам развешаны картины-аппликации из разноцветной кожи и образцы продукции всех оттенков коричневого, красные, голубые, фиолетовые. Двухцветные. С крупным рисунком от сазана и с мелким - от форели. Семга, белый амур, пинагор. Шкура осетра с выбеленными мелкими костяшками, эта конкурирует уже не со змеиной кожей, а скорее с крокодиловой. Есть даже экспериментальная золотая шкурка, на которую пошло почти 5 г драгоценного металла.
ВОПРОС ТЕХНОЛОГИИ
В самой по себе рыбьей коже ничего принципиально нового нет. Нанайцы и чукчи веками шили из нее превосходные непромокаемые костюмы для рыбалки и охоты на тюленей. Кустарная обработка кожи рыб и по сей день сохранилась у многих народов моря. В нескольких странах даже работают кожевенные фабрики. Так что достижение Ахмеда не в факте использования рыбьих шкур как таковом, а в технологии. В способности быстро и дешево изготовить действительно качественный материал. Например, канадцам на обработку шкурок требуется 30 дней, бразильцам - почти 50. Производство в Исландии, одно из самых больших в мире, тратит на все про все неделю. Ингушской фабрике нужно всего несколько дней.
На Западе даже более затратные технологии себя оправдывают. Кожа на рыбозаводе - побочный продукт, вернее даже мусор. И предприятия вынуждены платить за его утилизацию немалые деньги.
- В 2001 году в Евросоюзе выделили грант на переработку рыбьей кожи и не нашли хорошей промышленной технологии, - рассказывает Ахмед Шадиев. - Я занялся этим уже позже, в 2004 году. С первого захода получил неплохую кожу, но к технологии шел долго - семь лет. Большие вложения понадобились. Постепенно я продал все: бизнес, коттеджи в Волгограде. Остался на мели, жил в цеху. Но последние два года уже снова зарабатываю.
КСТАТИ
Канадцам на обработку шкурок требуется 30 дней, бразильцам - почти 50. Производство в Исландии, одно из самых больших в мире, тратит на все про все неделю. Ингушской фабрике нужно всего несколько дней.
У рыбьей кожи свои особенности. Например, при всей прочности она очень тонкая. Так что пришлось приноровиться. С чешуей есть сложности. Но Ахмед справился, благо занимается разными кожами большую часть своей жизни.
- Я на самом деле всегда хотел зарабатывать руками, - признается он. - Кожей увлекся еще в 9-м классе. А в университете на каникулах ездил по Ростовской области, Кубани и Северному Кавказу, учился у старых мастеров-кустарей.
В конце 1980-х, когда в стране началась большая кооперация, Ахмед впервые попытался взяться за кожевенное производство. Но потерпел крах. В страну тогда хлынул поток ширпотреба из Китая и Турции, конкурировать с ним было практически невозможно. Так что энергичный ингуш переключился на коммерцию и тут уже преуспел. А кожа до поры до времени осталась хобби.
 |
| Ахмед Шадиев знает, как преображаются рыбьи шкурки в руках творца |
РЕМЕНЬ ГОРЯЧЕГО КОПЧЕНИЯ
В России требования к утилизации отходов мягче. Поэтому рыбозаводы не готовы отдавать кожу просто так. Ее приходится покупать по 50 рублей за килограмм, чтобы хоть как-то заинтересовать завод в сортировке отходов. Зато не важно, каким воздействиям подвергалась сама рыба. Даже после копчения кожа идет в дело. Шкурки приходят в Назрань морожеными, и только тут начинается превращение малоаппетитного сырья в красивый материал.
По дороге к первому производственному цеху рыбный запах резко усиливается. Тут стоят три деревянных дубильных барабана. Обычное оборудование небольшого кожевенного производства. Один из них лениво крутится - прибывшая с утра партия из 3000 шкур отмокает там в обезжиривающем растворе. Ахмед просит работника открыть барабан. Шкурки еще склизкие и серебристые, как будто только что с рыбы. Но это ненадолго. Скоро они приобретут бледный серо-голубой оттенок - нормальный цвет дубленой кожи. О рыбьей принадлежности будет напоминать только рисунок.
Кстати, у шкуры крупного рогатого скота много повреждений, от оводов например. Поэтому верхний слой счищают, оставляя гладкую поверхность. (“Снимают самое лучшее”, - качает головой Ахмед.) А потом прессом наносят естественный рисунок бычьей кожи. С рыбой все без обмана.
Впереди еще много работы. Кожу для сумок, ремней, ключниц растянут степлером на кусках фанеры, чтобы была после сушки твердой. Шкурки для одежды развесят на веревках - им надо остаться мягкими. Потом будут окраска, пошив.
ШКУРНЫЙ ИНТЕРЕС
В углу среди сохнущих шкур коврик и сменная обувь. Работники-мусульмане молятся прямо тут. Предприятие небольшое, помещений мало. Сотрудников тоже немного - 27 человек. Зато средняя зарплата - 20 тысяч. Притом что официальный средний заработок в республике 15 тысяч, а кого ни спроси на улице, скажут, что не 15, а 8.
- Мне говорят: давай больше рабочих мест. А я лучше найму меньше рабочих и буду производить более конкурентоспособную продукцию, - считает Ахмед.
Продукция и правда расходится влет по 200 рублей за шкурку. Учитывая, что площадь рыбьей шкурки всего 4-6 дм2, это заметно дороже кожи коровы или овцы. Но спрос на ингушский материал сильно превышает предложение. Фабрика в Назрани обрабатывает порядка 100 тысяч шкурок в год и уже в мае готовится увеличить производство в несколько раз. Летом будут работать на улицах под навесами, чтобы накопить к осени на открытие нового цеха. После расширения можно будет сильно сбавить цену.
- В Ростове покупают наши шкуры и перепродают уже по 450 рублей, - рассказывает Ахмед. - Один предприниматель из Уренгоя приехал, взял у меня 10 шкур. И теперь все тамошние газеты пишут об уникальной ямальской технологии. Впрочем, глупо думать, что можно сесть на технологию, хранить секрет и на этом зарабатывать. Чтобы чего-то добиться, нужно все время двигаться вперед. Когда мы только кожу продаем, мы сырьевой придаток, мы никто.
Недавно фирма открыла филиал в Санкт-Петербурге. Нанимает дизайнеров, будет шить модные изделия самостоятельно. Сейчас те же ботинки, например, делают по заказу в Италии и Испании. Ахмед тамошнее производство знает - как-то в нулевых изрядно поколесил по итальянским городам, перенимая опыт.
- Когда мне первый раз сказали, что в маленьком городке 136 кожевенных заводов, я очень удивился, - вспоминает предприниматель. - А когда изучил все подробнее, то понял, почему итальянцы лучшие в мире по коже. У них производство небольшое и очень мобильное. Завод как у меня - это максимальный размер. Поэтому они способны быстро перестраиваться. А у нас большие кожевенные заводы банкротились по всей стране.
Свой маленький и мобильный бизнес Ахмед Шадиев уже создал, но вовсе не о том мечтает предприниматель.
- Мне неинтересно иметь небольшое предприятие и зарабатывать, - объясняет он. - Я не для того свой старый бизнес продавал. Рыбья кожа - уникальный материал, качественный и доступный. Ее обработка может стать новой серьезной отраслью легкой промышленности. Но тут нужен государственный подход, а его нет.
Действительно, предпосылки для новой отрасли налицо. В мире ежегодно добывают десятки миллионов тонн рыбы. Повсеместно распространяются станки для снятия рыбьих шкур. Так что есть массовое сырье. Есть и технология. А вот специального оборудования нигде не производят, кадры нигде не готовят. Силами одного небольшого бизнеса, будь он трижды успешен, наладить это невозможно.
На государство же особой надежды нет. Однажды пару лет назад Ахмед Шадиев получил субсидии по федеральной программе поддержки инноваций - 4 млн рублей. Но потерял на этом столько сил и времени, что больше не видит смысла. В Ингушетии его инновацией гордятся, охотно показывают журналистам и федеральным чиновникам. Но всерьез помочь то ли возможности нет, то ли желания. Ахмед патриот и хочет, чтобы технология осталась в России, но все чаще одолевает его мысль: а не бросить ли все и уехать в Испанию и Китай. Благо зовут.
Никита Аронов,
фото В. Попова
