На днях 70 лет исполнилось Михаилу Шаброву, чьи песни когда-то вместе с Софией Ротару («Было, но прошло», «Луна, луна», «Лаванда» и др.) пела вся страна. О том, как стал поэтом Хуторянки и почему отказался писать для Примадонны, юбиляр рассказал «МН».
- Михаил Зеликович, недавняя смерть Яака Йоалы невольно возвращает нас к вашей «Лаванде». Расскажите, как родилась эта песня.
- Во-первых, «Лаванда» - песня Софии Ротару и Яака Йоалы, а не моя. Не считаю себя поэтом, потому что пишу от имени исполнителей, исходя из того, что они могут сказать людям, а не я, иначе певцам просто не поверят... Что же касается «Лаванды», то идея песни исходила от Матецкого. Само слово придумал он. То есть оно было и раньше, но Володя первым обнаружил в этом названии цветка музыкальное звучание... Кстати, замечу, что такого цветка - «горная лаванда» - в природе не существует. Об этом моим друзьям Михаилу Державину и Роксане Бабаян сказал Павел Лобков, когда приехал к ним на дачу делать передачу.
- Неужели вы, филолог по образованию, так прокололись?
- Горную лаванду я нашел у Валентина Катаева, которого перечитал вдоль и поперек. А популярной эта песня стала благодаря выбору музыкального редактора передачи «Голубой огонек», которая и создала дуэт Софии Ротару и Яака Йоалы. Правда, Яак всеми силами открещивался от «Лаванды», считая ее исполнение ошибкой. Почему-то певцу казалось, что с аккордеоном в роли участника курортного романа он выглядит по-идиотски. Не исключено, что и слова песни он считал глупыми. Между прочим, над текстом «Лаванды» очень потешалась мама Андрея Миронова, Мария Владимировна. Не секрет, что «попасться на язык» Марии Владимировне было равносильно концу света.
- Ну а Ротару понравилась песня?
- Если стала петь, значит, понравилась. Правда, через годы она возненавидела «Лаванду». В 1989 году на концерте в Литве Соня заявила, что категорически не будет исполнять «Лаванду». Но когда публика стала требовать и зал без «Лаванды» ее не отпускал, Соня поняла, что эту песню не задушишь, не убьешь, и по сей день заканчивает ею концерты.
- Главной конкуренткой Ротару всегда была Пугачева. Неужели у вас не было соблазна написать что-то и ей?
- С Аллой Борисовной у нас были очень теплые отношения. Я знал ее еще девочкой - после конкурса молодых исполнителей эстрады, где Алла заняла третье место. Часто бывал у нее дома, на улице Академика Скрябина - напротив кладбища в Кузьминках, где она жила вместе с мамой. Никогда не забуду, как Алла, лежа на диване под скромным пледом, узнав о разводе Эдиты Пьехи с Александром Броневицким, спрашивала у меня, выходить ли ей замуж за музыканта Павла Слободкина. Почему-то ее напугал семейный разрыв певицы и руководителя ансамбля... А почему не писал ей песни? Дело в том, что, когда мы очень дружили, я еще не был поэтом-песенником. К тому же с Аллой уже тогда начинал работать мой друг Илюша Резник, и переходить ему дорогу я не собирался, не в моих правилах.
- А кого из них, Пугачеву или Ротару, вы считаете номером один на нашей эстраде?
- Женщина, которая поет, - не Алла Пугачева, а София Ротару. Вся жизнь Ротару - музыка и песня. Соня не способна учить жизни и что-то проповедовать. Она не любит давать интервью, и за девятилетие нашего творческого союза все интервью за нее давал я. Соне почему-то казалось, что она плохо говорит по-русски, неясно выражает свои мысли. Тогда как Алла Борисовна взяла на себя миссию «матери нации». Лично для меня в вопросах политики и морали Алла Борисовна авторитетом не является. Мне не нравятся этот ее высокомерный тон и самоуверенность.
Элеонора Флерова
Фото FOTOBANK.COM
