Популярнейший актер с сотней фильмов в багаже, в том числе и голливудских. Художник и поэт. Непринужденно изъясняется на трех иностранных языках - выучил самостоятельно. С недавнего времени поет джаз, с давнего - увлекается бабочками. И все это один человек - Лев Прыгунов.
- Лев Георгиевич, вы ведь родились с Набоковым в один день. И вот удивительно: тоже бабочками всю жизнь занимаетесь...
- У него интерес к ним был серьезнее. Но у меня есть еще одна с Набоковым перекличка: интервью не люблю давать, как и он. Вы знаете, что Владимир Владимирович никогда не давал интервью? Брал вопросы и отвечал письменно. Я тоже к этому склоняюсь. Была масса случаев, когда выходило совсем не то, что я говорил. Перевирают, преувеличивают... Впрочем, эта печальная традиция идет еще из советских времен. Каким лживым был тогда кинематограф! Вот некоторые молодые люди сейчас советские годы превозносят: ах как было хорошо, какие отношения между людьми! А судят по художественным фильмам, как будто в них жизнь. На самом деле реальность была другой. И в кинематографе, кстати, тоже. Помню, идет у нас какое-то озвучание, вдруг дверь открывается и входит Тарковский с маленькой бабинкой в руках: «Ребята, мне на минутку, надо сделать две маленькие поправки Ермаша (Филипп Ермаш - председатель Госкомитета по кинематографии с 1972 по 1986 г. - Ред.)». Представляете, министр кинематографии громадной страны копошится в словах и приказывает человеку, у которого «Золотой лев», мировая слава, внести две поправки! Вместо «бомба» сказать «мина», вместо «председатель» - «глава колхоза». У цензуры были свои штампы. Произнести «открытое окно», «свежий ветер» нельзя. Ассоциации, видите ли, не те!
- Ну вам-то грех жаловаться на советское время. Снимались-то ого-го как!
- А что оставалось делать? И все фильмы проходили страшную цензуру. Две сцены в двух картинах помогли спасти мои дружеские отношения с тогдашним директором «Мосфильма» Сизовым. Я как-то был с ним за границей. А в те годы, если вдруг оказываешься с начальником за границей да еще с ним выпиваешь, сразу становишься другом.
- А что за фильмы и какой в них был криминал?
- «Опасные друзья» и «Безотцовщина». А криминал?.. Представьте: в кадре общага где-то в Воркуте. И на заднем плане плохая кровать. «Да как же так! Да все должно сиять!» Я полчаса Сизова уговаривал оставить эпизод. А вторая сцена была в лагере строгого режима. Он считал: надо все смягчить, очень уж жестоко. Тоже пришлось убеждать... Маразм!
«Я ДАЖЕ КОМНАТУ НЕ МОГ СНЯТЬ»
«Вот какой я был в 10-м классе», - говорит Лев Георгиевич и протягивает фото. В худом юноше на черно-белом снимке узнать Прыгунова почти невозможно. Но, конечно, пижон! Уже тогда: модное пальто, рубашечка в тон и стиляжный кок на голове. И ведь парень-то не московский, не питерский - алма-атинский! Еще уверенный, что будет биологом, как отец, погибший в экспедиции в конце 1940-х. Однако артистичность натуры уже налицо.
- У меня было несколько джинсов итальянских, несколько американских. Причем шикарных - у итальянцев покупал. Еще потрясающий американский костюм. А тогда купить штатовский костюм в комиссионке было чудом! Я и мои друзья - мы же хотели «штатниками» быть - старались одеваться во все американское. А штатовская одежда должна сидеть слегка небрежно, мешком, помято... Класс! Но по большому счету у меня никогда не было достаточно денег, чтобы хорошо одеваться.
- Вы же много снимались. Стало быть, и зарабатывали прилично.
- Я не мог даже комнату снять! Играл главные роли и получал 130 рублей в месяц. А за съемную комнату надо было платить 40 рублей, за квартиру - 60 рублей. Когда в театре работал, получал 68 рублей. Я стал более-менее зарабатывать только после 13-14-го фильма. Но тогда уже женился. А когда был холостой и бездомный, жил трудно.
- В те годы, и особенно в Ленинграде, где вы учились, было много хиппи. С этими ребятами пересекались?
- Я хорошо знал эту ленинградскую публику. Они все были гнилые. Нет, это не хиппи. Я дал однажды подобной компании ключи от своей комнаты. И хотя красть у меня особо было нечего, все равно обокрали!
- Действительно у милиции был негласный приказ бить этих ребят?
- Неправда, никогда хиппарей не били. Случись такое, все бы знали. Я, например, был свидетелем избиения художников на так называемой Бульдозерной выставке. Вот это было страшно. У моего приятеля Игоря Ворошилова картину отняли и лопатой острой по голове ударили, кровь хлынула. Избили Оскара Рабина... Там ведь на самом деле была инсценировка. В тот день якобы комсомольцы приехали деревья сажать. Бульдозеры стояли, самосвалы с саженцами. И вот они, эти «комсомольцы», и отбирали картины. Нас всех трясло ужасно. Но после того как об этом узнал весь мир - все, это была победа! Разрешили в Измайлове делать выставку, затем в «пчелином» павильоне. Очередь была метров на 500! Все мои друзья там выставлялись.
- Кстати, о друзьях. У вас отличный снимок на стене: Бродский держит вашу фотографию, а вы на ней такой... почти Джеймс Бонд!..
- К сожалению, это была первая и последняя наша встреча после 17-летней разлуки, после его вынужденного отъезда из страны. В 1989-м, в США. У меня почему-то оказалось с собой это фото из фильма «Блистающий мир». Иосиф сказал: «Давай, давай!» - и снялся с портретом... Вообще, у меня много фотографий с Бродским. И книг, им подаренных. Он мне первому прислал из США книжку своих стихов, переведенных на английский язык. По-моему, 1973-й год. А книжку «Лекция нобелевского лауреата» (их всего 339 экземпляров, у меня 39-й номер) сопроводил замечательным автографом. У Иосифа был любимый кот Миссисипи. И он мне мало того что свой автограф поставил, так еще и лапу кота приложил: «От Джозефа и симпатичного кота Миссисипи». Кот его, увы, пережил...
«ВСЕГДА ГОВОРИЛ ТО, ЧТО ДУМАЛ»
Прыгунов говорит о себе и своем круге советских лет: «Мы были в этой стране чужими». И к шестидесятникам себя не причисляет. Вернее, не относится всерьез к этому ставшему почетным «званию». «И почему всех под одну гребенку? Мы были разные - и ярые антисоветчики, и ленинцы. К последним, например, относились Вознесенский, Окуджава, Евтушенко... Ленина не трожь! - такая была у них позиция. Идею считали великой, а вот к исполнению имели претензии».
У Прыгунова же, как он признается, иллюзий на этот счет никогда не было. Семейная история иллюзий не предполагала. Дед-священник после общения с ЧК умер - не выдержало сердце. Осиротевшей семье, в которой младшим, 14-м ребенком была будущая мать Льва Георгиевича, пришлось бежать из Сибири в Среднюю Азию. Матери не дали закончить институт. А двоюродных дедов, тоже священников, в 1939-м расстреляли.
- Как-то еду в поезде, - продолжает Прыгунов. - Со мной в купе 40-летний умный богатый человек, адвокат. Разговорились. Он: «Я считаю, что Россия кончилась со смертью Сталина». Я ахнул! И это он о стране, в которой скажешь искреннее слово - все, ты враг!
- А сейчас?
- Сейчас, я считаю, просто необходимо свободно и честно говорить обо всем, что происходит вокруг. Я и раньше всегда говорил то, что думал. И на меня писали доносы. Если бы не они, я бы гораздо больше снимался, в том числе и за рубежом. Я был в Италии утвержден на роль Тристана - не пустили, датчане меня ждали - не пустили. Потом Олег Видов снялся в той роли, что мне предназначалась. Во Францию, в Америку приглашали, но... С 1976 года меня даже в Монголию не отпускали! Но выручала одна вещь, иначе бы запретами дело не ограничилось. Я знал: в СССР нельзя «смешивать жанры». Если ты актер и, скажем, антисоветчик - еще ничего, тебя не посадят. Но если ты при этом и фарцуешь, и занимаешься валютой - все, ты «смешал жанры», тебе конец. Возьмем Параджанова. Он перешел все границы. Был гениальным режиссером, при этом ярым антисоветчиком: 1-го Мая и 7-го ноября вместо флага вывешивал кальсоны на свой балкон. И при этом занимался бриллиантами, иконами, да еще был махровый гомосексуалист. Перебор! Потому и получил срок.
- Почему же вы не уехали за рубеж?
- Знаете, это совсем уже другая вещь. Я безумно люблю свою страну. И меня бесконечно волнует ее судьба. Вот думаю: почему Господь не дает России национальную идею? Наверное, потому что к любой идеологии у нас присасываются всякие подонки, паразиты и демагоги. Но Россия - фантастически непредсказуемая страна. У нас совершенно невозможно предвидеть, что будет дальше. Все коренным образом может измениться от одного слова, одного поступка, события. Поэтому нам, в России живущим, надо быть очень-очень чуткими!
Марина Бойкова
Фото PERSONA STARS
