Новости культуры и искусства
4327 | 0

Евгений Стычкин: «Стал знаменитым, попав в кроссворд»

Евгений Стычкин: «Стал знаменитым, попав в кроссворд»
Читайте МН в TELEGRAM ДЗЕН

 

Его называют "русским Луи де Фюнесом", "надеждой поколения тридцатилетних". И хотя в прессе нет-нет да и появляются "сенсации" – то о "внебрачной дочери" Евгения, то о разводе с супругой, матерью трех его детей, и женитьбе на коллеге Ольге Сутуловой – Евгений Стычкин продолжает радовать и удивлять, прежде всего, как актер. В его активе победа в номинации "Прорыв года", официальное признание "театральным открытием нового века", призы и награды за главные мужские роли в кино. Такие картины, как "Апрель", "Слова и музыка", "Холостяки", "От 180 и выше", "Флэш.ка", "День выборов", "Бесы", "Утомленные сорлнцем-2", "Белая гвардия", "Самоубийцы" принесли, а затем заслуженно укрепили его популярность. И это неудивительно: чертовски талантлив, ни на кого не похож, невероятно работоспособен. Ежегодно – антрепризные премьеры в театре (в 2012-ом – "Старший сын" по Вампилову), по несколько громких кинопремьер. Например, перед самым Новым годом вышла комедия Егора Баранова "Соловей-разбойник", где Стычкин блестяще сыграл одну из главных ролей.

 

 

- Евгений, говорят, прочитав сценарий Ивана Охлобыстина, вы поначалу вообще отказались в этой ленте сниматься.

- С Егором Барановым мы в 2011-ом году уже поработали (и плодотворно, я считаю) над картиной "Самоубийцы". Поэтому, конечно, мне было приятно, что он захотел меня снимать в своем новом проекте. Но... Это правда – сначала роль мне показалась неинтересной. Тогда Егор предложил изменить образ моего персонажа и подарил ему аж... четыре пистолета и лысину. (Смеется.) Теперь я ему очень благодарен за то, что он меня уговорил.

- Хороший фильм получился? Честно!

- Последнее слово всегда за зрителем. Важно, чтобы все понимали, что фильм "Соловей-разбойник" – это метафора. И, безусловно, сатира на некоторые события, происходящие в стране. Лично мне работалось легко. Да и компания актерская собралась веселая, талантливая.

- У вас уже более 60 фильмов. Приходилось играть роли, за которые сейчас стыдно?

- Было пару раз, когда, начиная проект, думал, что он выльется в одно, а он выливался в совершенно другое. И в этом есть доля моей ошибки. Но таких ролей, чтобы я потом сказал: "О, Господи! Лучше бы я этого не делал!", чтобы мне было противно или стыдно, у меня нет ни одной. Мне кажется, главное – не идти на компромисс с самим собой, а делать то, что доставляет тебе удовольствие. Чтобы это совпадало с твоим вкусом, твоим представлением о прекрасном.

- Словом, вы не из тех, кто в самый разгар работы может заявить, мол, мне неинтересно, и хлопнуть дверью?

- Ну, что ж, я барышня, что ли?! Надо отвечать за свои поступки. Взялся – работай!

- А способны сорваться, сорвать съемки, загулять?

- Нет. То есть я очень хочу на это быть способным. Я умираю как хочу, чтобы в какой-то момент я не смог себя сдержать, и я бы – ха-ха! – легко бы так загулял на три дня. Потом приехал, привез три ящика шампанского и повинился бы перед всеми, мол, простите, вот такой я козел. Не способен. Но я научусь! (Хохочет.)

- Ваш отец работал переводчиком-синхронистом в ООН, мама – прима, потомственная балерина Большого театра. Признайтесь: у вас, наверное, было "бурное и вольное" детство?

- Детство было неровным... У меня были сотни маленьких пластмассовых солдатиков в то время, когда мои друзья могли похвастаться одним... оловянным. Это я к тому, что, с одной стороны, меня растили в любви и ни в чем не отказывали, а с другой, видимо, изначально родители не хотели, чтобы я превратился в избалованного придурка. И поэтому у меня было достаточно жесткое воспитание.

- Папа строгий был?

- Папа – да! Тем более что он начал мной заниматься в тот момент, когда я уже мог отвечать ему с придаточными предложениями.

- Евгений Стычкин того периода....

- Хулиган – безусловно. Причем не только по складу характера, а еще потому, что это единственное, что у меня хорошо получалось. Бывало, и с приводами в милицию, и с угрозами выгнать из школы, и с портвейном, и даже с брагой. Учился я чудовищно, еле-еле переходя из класса в класс. Серьезно занимался только иностранным языком. Правда, еще читал я много, но, как правило, то, что либо опережало школьную программу, либо не соответствовало ей вообще.

- Почему, имея такого папу с перспективой поступления в МГИМО, интересной дипломатической работы, вы вдруг решили стать лицедеем?

- Случайно как-то. Просто жизнь вдруг выкинула фортель, который привел меня в эту профессию. А единожды попробовав этим заниматься, я, во-первых, понял, что ничего другого не умею, а во-вторых, что только это доставляет мне самое большое удовольствие.

- А когда вы поняли, что стали известным?

- Вообще-то я не считаю себя таким уж известным. Вопрос надо сформулировать несколько иначе... Помню, однажды мне сказали: "Теперь, Женя, ты стал знаменитостью!" Оказалось, в журнале "Семь дней" одним из вопросов кроссворда была моя фамилия. (Смеется.)

- Известность, популярность – это когда ты режиссерами нарасхват...

- (Перебивает.) Во-первых, вовсе не нарасхват, и работы у меня могло быть в десять раз больше. То есть сказать, что я какой-нибудь неудачник, меня жизнь бьет и макает все время в грязь лицом – нет. Но, безусловно, моя актерская судьба (я очень не люблю слово "карьера") могла складываться гораздо проще. За каждое мое достижение мне некому сказать "спасибо". Конечно, кроме друзей, которые меня поддерживают, да и за каждую отдельную роль я благодарен режиссеру, партнерам, сценаристам или авторам... Но так, чтобы мне что-то дано в подарок или авансом за какие-нибудь мои дальнейшие свершения, так – нет. Кроме, может, моего кинодебюта в картине "Пчелка", когда в 17 лет на первом курсе ВГИКа я снялся в главной роли с Татьяной Догилевой. Вот это безусловное везение. В остальном... Я очень люблю работать. Очень. И работаю очень много. Практически всему на свете могу научиться. Наверное, иногда за это меня ценят.

- Готовясь к роли Чарли Чаплина (за которую в итоге вы получили свою первую награду), вы пересмотрели чуть ли не все его фильмы, перечитали массу литературы о своем герое. Вы к каждой роли так готовитесь?

- Стараюсь, насколько это возможно. Лгать не буду. Если играю, пусть даже небольшую роль, ну, например, в таком великолепном произведении, как "В круге первом" у Глеба Анатольевича Панфилова (роль Прянчикова), то, безусловно, я и само произведение прочел, и попытался немножко почитать об этом времени. Но сказать, что я настолько вник в его профессию инженера и теперь знаю, как собирать вакодер, как шифруются обертона нашего голоса... Нет, этого я ни фигашечки не знаю. Это невозможно и, мне кажется, это не всегда правильно. Есть моменты, когда важно понимать, чем живет твой герой, а есть моменты, которые можно пропустить.

- Хотели бы прожить жизнь как Чаплин: сняться в десятках суперфильмов, получить кучу "Оскаров", стать папой множества детей от множества жен? То есть достичь...

- Адекватного успеха? Я вам честно скажу, что особенно признаваться в каких-то своих амбициях и делиться ими я не склонен. С другой стороны, было бы смешно, если бы я пошел в эту профессию и при этом хотел, чтобы меня никто не знал, чтобы я был нищим и сидел бы где-нибудь под забором один-одинешенек – без детей, жен и так далее. Да, я хотел бы (если уж говорить совсем серьезно) позволить себе большую степень свободы, чем позволял до сих пор. Свободы в разглядывании жизни. Но делать это так, чтобы не причинять никому из окружающих никакого зла.

- Когда вас сравнивают с Луи де Фюнесом или де Вито, это приятно или коробит?

- Не коробит. Но быть ни тем, ни другим, ни кем-нибудь еще из известных комиков, я бы не хотел. Изо всех сил борюсь с тем, чтобы не стать актером слишком устойчивого и однообразного амплуа, пусть и великолепного. Мне кажется, это неинтересно, и мне, как артисту, этого мало.

- И на сцене, и иногда в кино вы с легкостью применяете навыки владения боевыми искусствами. Особенно эффектно смотрится, как вы ловко метаете ножи и прочее холодное оружие. Откуда навыки?

- Я достаточно долго, лет с десяти, занимался разными боевыми искусствами. К сожалению, за счет лени, видимо, никаких особенных номинальных высот не достиг. Несколько лет ездил на сборы в Ялту, потому что там работал знаменитый советский каратист, тренер по киоку-шинкаю Николай Всеволодович Севцов. Кстати, его школа "Спарта" до сих пор существует. Всему остальному я обучался в Москве – в разных кружках занимался разными вещами. А началось это все с того, что я пытался избавиться от астмы, потом уже естественно перетекло в какие-то серьезные боевые занятия.

- Вы как-то признались, что танцевать и петь не умеете...

- Я сказал, что не танцую и не пою?! Видимо в тот момент я был в каком-то несвойственном мне самобичующем состоянии. (Смеется.)

- Кроме универсальности, трудолюбия, что еще, по-вашему, нужно уметь актеру, чтобы добиться признания, народной любви, славы?

- Вы понимаете, какая штука... Мы все-таки люди подневольные, поэтому очень много зависит от везения. Если тебе никогда не предложат играть интересные, большие, разноплановые роли, ты никогда не докажешь, что ты большой и разноплановый. Были великолепные артисты (как Гердт, например), которые всю жизнь играли эпизоды и в них были совершенными виртуозами. Но мы никогда не узнаем, как бы они сыграли большие роли... А высший пилотаж, мне кажется, – это обладание великолепной, максимально разнообразной формой и умение там, где нужно, наполнить ее содержанием. Чтобы работа не была цирком... Кстати, когда меня спрашивают, что для меня важнее, кино или театр, я отвечаю: "Для меня важнее роль, в которой я могу большего достичь и интереснее "расковырять" свой актерский аппарат". Так мне правильней работать на данный момент.

- Вы успели сыграть Чаплина, Пушкина, Лермонтова, императора Николая Второго и даже Гитлера. Кого бы еще с удовольствием сыграли? И вообще существует ли "список любимых несыгранных ролей Евгения Стычкина"?

- Он бесконечен. Например, Ленина я бы сыграл с удовольствием. По-прежнему считаю, что это моя роль. Другое дело, что должен быть какой-то невероятно талантливый сценарий, он не должен быть политагиткой. Потому что сниматься про то, какой Ленин был ничтожество или дурак, так же, по-моему, глупо, как сниматься про то, какой он был хороший. Ни ничтожеством, ни гением он не был, как мне кажется. А написать какую-то правдивую историю, чтобы она была интересна, очень трудно. Снять трудно, а уж тем более сыграть. Но если такой сценарист появится, я с удовольствием возьмусь за эту работу.

- Почему большинство актеров предпочитают играть негодяев? Они что, как материал, интереснее, тоньше, глубже, сложнее?

- Я не могу сказать, что предпочитаю играть злодеев, хотя за последнее время что-то я много понаиграл отрицательных персонажей. Просто очень хорошего, доброго героя, без страха и упрека и без каких бы то ни было переживаний, играть вообще неинтересно.

- Последнее время вы – частый герой бульварных таблоидов. Приходилось сталкиваться с тем, что вам приписывали небывалые похождения, писали откровенные гадости?

- Гадости - нет! Ерунды собачьей - туча!!! Я даже примеров приводить не буду, потому что объясняю всю эту ерунду либо непрофессионализмом ваших коллег, либо некой халатностью: мол, напишу, а народ схавает. А Стычкин, мол, газет не читает и этого не увидит. Что, кстати, правда...

- Кстати, недавно самая модная тема – про ваш резкий развод и недавнюю женитьбу...

- (Перебивает.) Лучше давайте еще о работе поболтаем, иначе я знаю себя... Может, я сейчас что-нибудь и наговорю под вашим обаянием, под разговор, а потом, когда мы будем читать то, что получилось, я буду все это вычеркивать, потому что я очень не люблю разговоры про семью, жену, детей.

- Но почему?!

- Мне не хочется всем этим делиться, потому что если ты все время отдаешь это в разговоре, это перестает быть твоим. Я скуп на откровенности.

- Тема поклонниц тоже закрыта?

- А у меня их нет. И никогда не было. Нет таких, которые каждый раз приносили бы мне на спектакли цветы, караулили возле подъезда или звонили по ночам. И слава Богу!

- Вы четырежды пробовали себя в роли телеведущего, но... Что не срослось?

- Действительно, мне часто предлагают вести телепередачи. Думаю, одна из причин – я могу долго или быстро абсолютно на любую тему разговаривать, и при этом у меня всегда радостная русопятистая морда. Но я отказываюсь из последних сил. Да, всем хочется зарабатывать много денег и быть знаменитым, но пока я держусь. Причина? Я твердо уверен, что серьезная телевизионная карьера несовместима с серьезной театральной и кинематографической. А я надеюсь, что мое упорство даст мне возможность играть роли, о которых я с юности мечтал. Соответственно, просто так взять и все свои труды, старания, все отказы от каких-то выгодных с финансовой и любой точки зрения работ взять и предать ради того, чтобы заработать немножко денег и стать немножко известным, было бы как-то пошло, глупо.

- Вам что, на самом деле не нужны деньги и слава?

- Почему? Наверное, я хотел бы быть богатым и знаменитым, но, приглядываясь к своей жизни, я как-то слишком много делаю шагов в другую сторону. Были и есть гораздо более легкие способы заработать гораздо большие деньги и гораздо более быстрые и простые способы стать знаменитым. Поэтому, покопавшись в себе, я не сочту и то, и другое для себя какой бы то ни было важной целью.

- Причина в характере?

- Пускай господин Фрейд разберется. Не знаю.

- Говорят, актерство – это некая шизофрения. А вы как считаете?

- Актерство, к сожалению, может привести к шизофрении – это правда. Потому что у тебя все равно есть некое раздвоение личности, твои герои оставляют в тебе кусочки тобой придуманных персонажей. И ты иногда принимаешь решения сообразно тому, как поступил бы твой герой. В некоторой степени. Это не то, что, сыграв в фильме "Бесы" по Достоевскому Верховенского, я буду делать революцию, а, сыграв уголовника, кого-нибудь зарежу, оболью серной кислотой. Нет! Но при этом ни одна роль не проходит бесследно. И поэтому актеры выпивают, и поэтому крайне редки долгие актерские браки... Для того, чтобы производить впечатление на зрителя, ты должен свою психику расшатать. Расшатав, ее не просто остановить. Да и плюс... профессия вообще тяжелая. Ведь это на Западе артист может позволить себе сняться в какой-то роли, а потом полгода или год готовиться к следующей. Учиться ездить на лошади, стрелять, нырять или просто поехать на два месяца в Индию, гулять по Гималаям. Для того, чтобы набрать эмоциональный и творческий багаж. Но ведь это надо и нашим артистам. Ведь мы все равно чем-то делимся, что-то отдаем, когда входим в кадр. А чем делиться, если в душе и сердце все пусто, бессмысленно, когда одолевает усталость? А зритель прекрасно чувствует фальшь.

- Вы нашли свой собственный способ релаксации?

- Спасают семья и мои дети. Кстати, хотя я депрессиям и не подвержен, скажу вам честно, дети – мощная поддержка мысли, что жизнь прекрасна, и она продолжается.

- Что еще помогает?

- Спорт, баня, камин, рюмка водки. И – безусловно – общение.

- Круг общения большой?

- Просто огромный. Очень приятный, которому тоже нужно уделять много времени. Другое дело, что к отдыху это не имеет никакого отношения. К расслаблению, к борьбе с депрессивными настроениями или, наоборот, какой-то излишней возбужденностью от работы – да! Отдых – это когда ты лежишь, и тебе омывает пятки море, у тебя нет с собой телефона, и есть только книжка. А вокруг люди, которые ни бельмеса не понимают из того, что ты говоришь. Вот что такое отдых!

- А что такое счастье?

- Для меня? Ты не должен делать того, чего тебе делать не хочется. Это касается всего. И наоборот: если ты что-то хочешь делать, это делать необходимо. По-моему, именно в такой гармонии и есть счастье. И в этом смысле я вполне счастливый человек.

Андрей Колобаев

Подпишитесь и следите за новостями удобным для Вас способом.